Ноктюрн - [43]

Из всех дней недели Марко больше всего любил воскресенье. Тогда они с отцом пели на площадях. По воскресеньям там собирались рабочие, толковали о своем житье-бытье, делились новостями.

Вокруг уличных певцов быстро собирался народ. По воскресеньям люди наконец могли распрямить спины после нелегкой работы на фабриках, на рисовых полях, в садах богачей. В такие дни они казались моложе, красивее, веселее. Сначала слушали молча, но постепенно песня захватывала их, они начинали подпевать:

Валенсия, родная, шумят вокруг сады.

Настанет день, мы знаем, отдашь ты нам плоды...

Рабочим нравилась эта песня. И шапка старика быстро наполнялась медяками. Вечером, вернувшись домой, Марко с отцом ели свежий хлеб и вареных крабов. И даже их мрачный подвал в такие минуты казался светлее, уютнее.

Однажды, когда все улицы от жары точно вымерли, окна повсюду были плотно зашторены, отец сказал:

— Марко, а что, если нам попробовать петь на пляже? Все богатые люди сейчас у моря.

На пляже действительно царило оживление. Из открытых окон приморских вилл доносилась музыка. Одна за другой подъезжали сверкающие машины. Пестрели зонтики, шелестели шелка. В открытых тенистых кафе звенели бокалы. Спрятав головы под зонтами, на пляже загорали люди. В море на волнах одиноко качалась рыбацкая лодка, черная, тяжелая, как жизнь слепого старика.

— Давай сядем здесь, под пальмой, — предложил Марко. — Споем про наш город. Вот увидишь, людям песня понравится.

Старик положил шляпу на песок и запел. Марко пощипывал струны гитары.

Сидевший поблизости сухопарый и длинный как жердь мужчина медленно поднялся. Подхватив с земли камень, он подошел к певцам.

— Проклятые голодранцы, как вы смеете распевать республиканские песни! Прочь отсюда, нищее отродье, не то вам придется плохо...

Камень звучно шлепнулся в шляпу старика. Песня оборвалась. Только Марко машинально продолжал перебирать струны гитары.

— А тебе что, особое приглашение требуется? Я тебе покажу!

Тяжелый кулак опустился на голову Марко. Мальчик упал на колени, но тут же подскочил и что было сил ударил обидчика по голове гитарой. Зазвенели струны, гитара разлетелась на куски.

Незнакомец на минуту остолбенел, но тут же пришел в себя и с яростью набросился на старика и мальчика... Марко ловко увертывался от ударов, а слепой потерял равновесие и упал на песок. Марко помог отцу подняться и быстро потащил его прочь.

У Марко больше не было гитары. Отец после побоев на пляже совсем обессилел и почти не выходил из подвала.

«Где найти работу?» — с этой мыслью Марко просыпался каждое утро и отправлялся в город, надеясь на какой-нибудь счастливый случай. Он уже обошел все базары, расспрашивая торговцев, не нужен ли помощник, но всюду получал один ответ:

— Проваливай, парень! Знаем вас, только и смотрите, что бы стибрить!

Напрасно Марко уверял, что у него дома больной отец, что им нечего есть.

— Какое нам дело до твоего отца! — пожимали плечами торговцы. — Здесь не богадельня, а базар.

Мальчик решил попытать счастья у парикмахеров — не возьмут ли его в ученики. Но его даже на порог не пускали.

С каждым днем Марко все больше терял надежду найти работу. Как-то, проходя мимо гостиницы, он увидел, что у подъезда собралась толпа любопытных. Он подошел поближе. Оказалось, произошел несчастный случай, разбился мальчик-лифтер. Марко помог перенести тело мальчика в комнату и собрался уходить, но тут его подозвала пожилая женщина, погладила по голове и спросила:

— Ты его брат?

— Нет, — ответил Марко. — Просто я ходил по городу, искал работу, и вот...

— Если бы ты не был таким оборвышем, может, хозяин и взял бы тебя на его место. Пойдем попробуем! Денег за это не платят, но будешь получать чаевые да еще обед в придачу.

На этот раз Марко повезло. Хозяин не пожелал даже взглянуть на него, просто велел сказать, что принимает на работу. Мальчика одели в ливрею с блестящими пуговицами, дали фуражку, на которой золочеными буквами стояло название гостиницы. Показали, как обращаться с лифтом, провели по этажам и объяснили, как прислуживать гостям.

Так Марко стал лифтером. Его блестящим пуговицам и золотому шитью завидовали все мальчишки: рассыльные, ученики парикмахеров, продавцы и носильщики. Но жизнь ненамного стала лучше. Отец по-прежнему хворал, почти не поднимался с постели. Мальчик носил ему объедки из гостиницы, а вот денег на врача и лекарства скопить не удавалось. Иногда он получал чаевые, но их не хватало даже на самые неотложные нужды.

Чтобы заработать деньги для лечения, Марко должен был искать побочную работу. Частенько он таскал с вокзала в гостиницу и обратно чемоданы и саквояжи гостей. Взвалив на себя тяжелый багаж, он шел согнувшись в три погибели, похожий на улитку, несущую на себе свой дом. Хозяева багажа не спеша шествовали налегке, да еще посмеивались:

— Такой маленький, а сильный, как осел...

Однажды, возвращаясь с вокзала, Марко остановился у высокой кирпичной стены, за которой находилась арена для боя быков. Перед пестрыми плакатами собралась толпа. Люди о чем-то возбужденно спорили, потирали руки, хлопали друг друга по плечу. Марко протиснулся вперед и прочитал: «В воскресенье бой быков... 5 000 песет победителю Барбаро, самого свирепого быка Андалузии...»