Ноктюрн - [44]

Марко прочитал и задумался. А что, если попробовать? На обещанную награду можно было бы снять светлую комнатку, пригласить врача.

«Была не была», — решил Марко.

Он разыскал контору цирка и дрожащей от волнения рукой приоткрыл дверь с надписью «Администратор».

— Тебе чего? — неприветливо спросил его сухопарый человек в белой соломенной шляпе и красными, как у кролика, глазами. — Билеты на галерку давно распроданы.

Марко на мгновение онемел. Это был тот самый тип, что избил отца на пляже! Но тут же Марко понял, что долговязый его не узнал, и потому осмелел. Он сказал, стараясь держаться как можно солиднее:

— Сеньор, я хочу участвовать в корриде.

Долговязый взглянул на мальчика и расхохотался:

— Это ты-то... в корриде? Сколько тебе лет, мартышка? Да тебя теленок забодает, не то что бык! — Он трясся от смеха, словно в лихорадке.

Марко обождал немного и продолжил разговор:

— Сеньор, мне уже шестнадцать. Правда, я ростом не вышел, и все думают, что я маленький. Но если б вы, сеньор, разрешили мне принять участие в корриде, я показал бы, на что способен.

— А тебе известно, что Барбаро самый свирепый бык Испании? Да он тебя одним ударом прикончит. А вздумаешь бежать — зрители закидают гнилыми апельсинами. А теперь убирайся вон, пока я не вытолкал тебя в шею!

Марко упрямо тряхнул головой.

— Сеньор, вы избили моего отца на пляже, а теперь не даете мне заработать деньги на его лечение. Я вам это припомню!

Марко повернулся и направился к выходу, но у двери его настиг сильный пинок, и он стремительно вылетел в коридор.

В субботу утром хозяин отправил Марко на вокзал встречать приезжавших гостей. Под стеклянной крышей перрона, дымя и фыркая, остановился мадридский скорый. В своей фуражке с золочеными буквами Марко протиснулся сквозь толчею поближе к поезду, чтобы приезжие сразу заметили его.

— Эй, мальчик, ты, должно быть, нас ожидаешь? — послышался за спиной у Марко чей-то голос.

Он обернулся и увидел стройного широкоплечего мужчину средних лет.

— Ну а теперь пошли, Кончита! — продолжал приезжий, обращаясь к молоденькой девушке с чемоданом в руке. — Держись за нами и смотри не потеряйся! Ты ведь тут впервые.

— Не беспокойся, отец! Мадрид побольше Валенсии, а я и там ни разу не заблудилась.

— Сеньорита, позвольте ваш чемодан! День жаркий, вам будет трудно нести, — как можно любезнее заговорил Марко. — И вы, сеньор, пожалуйте свой! Я к тяжестям привычен, мне это ничего не стоит.

— О нет, дружок! Мы сами понесем свои вещи. Ты нас просто проводи до гостиницы.

Впервые Марко видел, что приезжие сами несли багаж. И он не знал, как отнестись к этому. Но, поймав на себе смеющийся взгляд девушки, успокоился.

Возле цирковых касс все еще толпился народ. Марко заметил, что приезжие, проходя мимо, как-то невесело переглянулись. Он стал рассказывать им о завтрашней корриде, а когда заговорил о свирепом Барбаро, Кончита повернулась к отцу:

— Отец, ты слышал? Завтра выпустят на арену самого свирепого в Испании быка.

— Что делать, дочка... — отозвался отец и молча двинулся дальше.

Марко поднял новых постояльцев на шестой этаж и провел их в отдельный номер.

— Если вам что-нибудь будет нужно, можете позвонить, — деловито наставлял Марко. — Меня зовут Марко Сантьяго. Не желаете ли почистить ботинки?

— Нет, Марко, такие вещи мы привыкли делать сами, — ответил приезжий и сунул руку в карман. — Нелегко тебе, должно быть, приходится. Вот, не в обиду тебе, прошу принять немного денег!

Обычно в таких случаях Марко улыбался и благодарил, а тут смутился, вспыхнул, но сказал спокойно и с достоинством:

— Благодарю вас, сеньор, деньги я не возьму. Я ведь ничего для вас не сделал...

— Да возьми же! — уговаривал его приезжий. — Может, матери пригодятся.

— Матери, сеньор, у меня нет. Ее убили фашисты.

— Фашисты? Не произноси вслух этого слова, мальчик! Если твои хозяева услышат, тебя посадят в тюрьму.

Марко вконец растерялся и поспешил уйти.

— До свидания! Если вам что-то понадобится, позвоните...

Впервые он не принял чаевых, отказался от денег. Почему — он и сам еще толком не знал. Просто ему показалось, что неудобно брать деньги у людей, которые по-человечески отнеслись к нему.

Весь день Марко ждал, что в дверях лифта покажутся новые постояльцы, но так и не дождался. Только вечером, когда он уже снял блестящую ливрею и облачился в свои лохмотья, раскрылся лифт и из него вышла Кончита. Марко застеснялся и попытался улизнуть, но Кончита подозвала его и сказала:

— Марко, ты уже закончил работу? Мне захотелось подышать свежим воздухом. Может, покажешь мне город?

— С удовольствием, сеньорита!

Они вышли из гостиницы. Многолюдные улицы клокотали, как бурные реки. Темно-синее небо мерцало звездами. В вечернем сумраке высокие здания казались сказочными замками. Вспыхнули рекламы, зажглись фонари, и все вокруг наполнилось сиянием.

Марко шел рядом с Кончитой, рассказывая ей о Валенсии, называл улицы и, наконец, остановился невдалеке от своего жилья.

— А теперь я должен идти домой. Меня ждет больной отец.

— А что с ним? — участливо спросила Кончита.

Марко рассказал девушке о трудной жизни отца, о том, как их прогнали с пляжа.