Я выползаю следом и не знаю что отвечать. Знаешь что, говорю я, мне хочется поставить мою любимую песню. Ди-джей может пойти на это?
- Ди-джей может пойти на все! Теперь ты приемный сын сиамских близнецов. Бедняжки так мечтали иметь собственного ребенка.
Старый Сэм смеется надо мной, но мне не смешно! Я бреду в тумане светомузыки, звуков басов, что вырываются из колонок, потных телах танцующих, и не слышу своего голоса внутри головы. Все слишком громко. Все слишком липко от пота, от их желаний веселья, наркоты и транса.
Братья Гримм устроили дикую вечеринку в "Асфальтированном рае", чтобы он не унюхал тебя... - говорит Катрин и бросает мне на измазанные зеленой рвотой колени мой фото-робот. Мое лицо испугано, и настоящее, и то, что на бумаге. Внизу подпись: ЭЙ, ДЕТКА! Я ВЫШЕЛ НА ТВОЙ СЛЕД, МЫ СКОРО ВСТРЕТИМСЯ!
Я влип в какое-то дерьмо, но до сих пор не понятно в какое! С ним нужно договориться: пусть он меня отпустит и я больше не потревожу его спокойствия. Обо мне все забудут и я снова вернусь назад. Пустой автобус тянется по мертвой улице. Все в городе еще спят, но в салоне транспорта, держась за поручни, стою, я и она... Я чувствую холодную сталь моего нового хромированного друга в кармане. Пустынный орел держит в запасе для меня множество свинцовых сюрпризов, и я не боюсь больше ничего. К тому же я передумал ставить свой диск. Он может знать, что это моя любимая песня.
За барной стойкой сидит девушка в черных кожаных штанах, и такой же кожаной куртке. Ее серые волосы распущены, и они едва касаются плеч. Она пьет "Маргариту" и курит тонкую дамскую сигарету. Не отвожу взгляда от ее тонкой формы, но она смотрит в свой бокал. Я сажусь рядом и прошу для себя холодного мартини с оливкой. Она отвлекается. Странная девица смотрит на меня серыми глазами и даже не думает отводить взгляд.
Она хочет меня снять!
Я ежусь на высоком стуле и мурашки пробегают по коже. В "Ноксе" на меня так никто не смотрел, даже Катрин, когда предлагала заняться любовью. Тот ее взгляд был из жалости, а эта стерва смотрит как-то по-особенному. Он снимает меня! Но Скольд мне никогда не рассказывал, как себя следует вести с такими девицами. Слова теряются за ее красотой. Ничего себе взгляд! Сколько она надеется поиметь от меня кредитов?
- Я видела тебя на фото-роботе, - наконец произносит она и отводит от меня серые глаза. Она не снимает меня, она теперь знает, что меня разыскивают! Я вздыхаю от облегчения. Я никогда не был с женщиной, и видел обнаженные тела только в порножурналах. Но здесь, сквозь тонкую кофту, что видна из расстегнутой куртки, выпирает ее грудь. Такая странная и необычная. Она словно манит к себе и мне хочется прильнуть и попробовать ее сосцы на вкус. - Куда ты так смотришь?
Прости, говорю ей я, мне немного страшно. Она выдыхает дым и делает глоток коктейля. Страх...
- За что тебя ищет старый развратник "Нокс"?
Ты что, коп?
- Нет, я убийца!
Страшно подумать, что это милое создание может кого-то убить, говорю я. Очень странно, что словечки из дамских романов, поперли из меня в самый неподходящий момент. Обещаю себе молчать!
- Я осталась без кредитов, и по правде говоря я надеялась подцепить богача! А ты оказался таким же как и я! Меня будут разыскивать копы, а тебя "Нокс". Вместе мы пропадем! - она встает из-за стойки. Две секунды на размышления.
Эй подожди, останавливаю я ее за руку, у меня есть знакомые в этом клубе, мы можем прятаться вместе. И я дам тебе денег, если тебе это так нужно. В клубе постоянно веселье, и копы даже если перероют все вокруг здесь, не смогут найти потайные норы сиамских близнецов. Верь мне, ведь у меня почти нет друзей в "Ноксе".
- Ты мне поможешь? - недоверчиво интересуется она.
Да, говорю я. Прости, но я подумал, что ты вавилонская шлюха!
Она улыбается и садится на место. Тушит сигарету в остатках "Маргариты" и смотрит своими серыми глазами. Красивая, бывшая шлюха.
- Мать твою, так оно и было! Сегодня я перерезала глотку самому богатому клиенту "Нокса".
У меня есть свой уголок в "Асфальтированном рае". Раньше я спал на подстилке, а теперь у меня даже своя кровать. Если хочешь я уступлю ее тебе, а сам лягу на пол. Я привык спать как зверек, а ты как я погляжу слишком устала.
- Меня зовут Натали! - она протягивает тонкую белую руку, а я протягиваю свою. - А как зовут тебя, или у такого грозного парня как, ты есть только прозвище?
Извини, мое имя осталось там, но все меня зовут, как кому нравится. Скольд - мой друг зовет меня ублюдком и молокососом, Катрин и старый Сэм называют малышом, а "Нокс" зовет деткой, как и всех вокруг.
- Как же мне тебя называть, - думает Натали и смотрит в неизвестность. Секунда, звук музыки.
Лучше не называй никак, мне не стоит привыкать к имени. Порой оно слишком много значит, говорю я ей и замолкаю. Музыка продолжает играть, но она переходит размеренный ритм и я вижу недовольные глаза старого Сэма, что следит за мной с соседнего столика. Он боится, что я вляпаюсь в дерьмо, но я уже давно взрослый мальчик. И у меня в кармане хромированный палач. Мы идем в глубь клуба, куда не пускают обычных посетителей. Мой надзиратель знает, что я хочу сделать! Сэм стоит уже тут как тут!
