Ноев ковчег - [20]
– Было бы что возить, а куда, зачем и кто будет возить – всегда придумаем…
И Петька не мог не согласиться с таким справедливым выводом.
Ну и ударом под дых была высоченная дымовая труба, снабженная четырьмя растяжками, которые не только придавали нужную жесткость всей конструкции, но и добавили ей какой-то морской лихости.
– Пиратский фрегат, да и только – произнес, не сдержавшись Косько. – «Веселого Роджера» только не хватает.
– Кого не хватает? – не понял Левша.
– Да флага пиратского, черного, с черепом, он так называется – «Веселый Роджер».
– Не надо нам махновского флага, никакого веселого роджера и черепов не надо – я ж крещеный… православный… а флаг у нас завсегда – красный, вот его и повесим! – воинственно выпалил Левша…
Петька расхохотался:
– Слышь, парень, ты определись уж, с крестом или с флагом будем нынче запускать двигатель…
Пробный пуск двигателя привел в детский восторг кузнеца – Антоху и всех, кто пришел «на посмотрэть». Таких было так много, что Петька грубовато пошутил:
– Эх, надо нам было билеты продавать, озолотились бы…
– Да откуда у них деньги-то? Это ж беднота, ты посмотри – они все почти босиком, – парировал кузнец.
– Да ладно, не надо денег, пусть дрова тогда приносят для двигателя… Их много надо будет, это я тебе как машинист говорю! – не сдавался Петька.
– Какие дрова? Где ж мы их возьмем? – огорченно спросил Антоха.
– Любые… Все, что горит, – дерево, сучья, сено, солома, торф, уголь, кизяки на крайняк, все пойдет в дело. Мы вон какую трубу высокую сделали, да и поперечное сечение у нее что у паровоза – тяга будет всем на зависть, в такой топке все сгорит.
Несмотря на то что пробный пуск двигателя прошел удачно, много времени отняло грамотное сопряжение его с генератором. Памятуя обоюдный опыт работы с ременными приводами, зная не понаслышке о травматизме и ненадежности такого способа, Косько принял такое решение – делаем шестереночный редуктор. Для этого они использовали шестеренки неизвестного происхождения, валявшиеся там и сям вокруг кузни. Дополнительные работы заняли еще четыре дня, но результат того стоил: локомобиль, или парогенератор, на чем настаивал Петька, получился простым и очень живучим. Его пуск в эксплуатацию прошел как-то буднично, не то что первый пробный запуск. Но с тех пор в селе Фрунзовка появилось новое место для массовых ежевечерних гуляний. Три стосвечовых лампочки у сельсовета отныне стали центром притяжения и ярко обозначили уровень цивилизации местного общества.
Рабочая няня
Фира уже год работала на «Джутарке» – джутовой фабрике, где ткали натуральное техническое волокно, из которого делали мешки и канаты и которую до революции держали англичане. Что там идти до работы? Вниз по Мельницкой до упора, за заводом Шустова на бывший хутор Родоканаки.
Продукция «Товарищества бумаго-джутовой фабрики в Российской империи» была популярна далеко за пределами Одессы. Когда Фира с Ваней в 1900-м переехали в Одессу, на «Джутовой» уже трудилось больше тысячи человек. Разоренной и пустой после интервенции и войны «Джутарка» простояла недолго. В двадцатом ее снова запустили, а шесть лет назад открыли первые в Одессе ясли на пятьдесят душ детей – для работниц фабрики. Фабричная столовая, библиотека… Когда Фира пришла устраиваться на работу, здесь уже было сто мест в детском саду и… ночной санаторий с грязелечебницей. Конечно, в цех ее, сорокадвухлетнюю пожилую женщину да еще и такой субтильной наружности, не взяли. Зато, несмотря на популярность «Джутарки», дефицит нянечек в детском саду был катастрофическим. Зарплата мизерная. Детей и работы много. Воспитатели не успевают. Фиру, вырастившую своих шестерых, не смущали ни описанные простыни, ни грязные попы… Больше всего на свете она боялась стать обузой для своих выросших детей. Боялась не прокормить младшую. Да и просто оставаться дома, где, даже через три года, в шкафу пахло Ванечкой, было невыносимо. Всю свою боль, любовь и кипучую энергию она принесла в фабричный детский сад. И моментально поломала все новые постулаты юного строителя коммунизма. Воспитательная работа пошла псу под хвост. После публичного порицания юных воспитательниц:
– Что ты ссышься в штаны, как маленький?! – подключалась Фира. Обнимала, целовала, шептала: – Не стыдно, не страшно, ты мне только сразу говори. Мы эту беду враз исправим.
У ее группы за три дня пропали опрелости. Дворовые бабы смеялись: – Нормальные люди с работы несут, а ты, Фира, на работу!
– Ну не могу я! Ну у ребенка уже рана между ног. А крахмалом припудришь, и все заживает. Они ж признаться боятся, и ходят записянные по полдня. Герои! Жалко же.
Малышня полюбила Фиру моментально. Только она появлялась с ведром и тряпкой – они гроздями висли у нее на ногах, руках, прижимались лицом к юбке, несли свои сокровища из листьев и гусениц, шептали секреты и обидки и… наотрез отказывались уходить домой. Ткачихи к «мамке Ире» поначалу сильно ревновали. Обижались. Они тут целый день упираются, а дети за няньку цепляются и домой идти не хотят. Но постепенно привыкли. А Фира стала оставаться и на ночную смену – сад же работал круглосуточно. Работницам удобно – детей покормят, и на ночь, и с утра. И ночью досмотрят – не надо оставлять абы с кем, да и старшие не объедят. У Фиры же было два мотива – корыстный и боевой.
Чтобы выйти замуж за Ивана Беззуба, Фире Беркович, дочери никопольского раввина, пришлось срочно креститься. Ну а после этого оставаться в родном Никополе было смертельно опасно. И молодые спешно отплывают в Одессу. Приведя свою юную жену в дворик на Молдаванке, Ваня клянется со временем найти другое жилище. Он не может знать, что именно здесь пройдет не только его жизнь, но и жизнь четырех поколений Беззубов – со всеми соседями, историческими катаклизмами, котами, маленькими скандалами и большими трагедиями… Начало этой истории – в первой книге «Одесской саги» Юлии Вербы «Понаехали».
В застойных 1970–80-х будет много неожиданных крутых поворотов в жизни каждой из постаревших сестер Беззуб и их уже совсем взрослых детей. А в неизменных декорациях двора на Мельницкой, 8, как и всегда, будут «делать базар», «сохнуть белье» и рожать новые слухи и новых жителей. В романе «Троеточие…» – заключительной, четвертой части «Одесской саги», – казалось бы, расставлены все точки в истории многодетной семьи Ивана и Фиры-Иры Беззуб, которые еще в начале ХХ века поселились здесь с мыслью, что это временное жилье.
«Нэцах» — третья книга «Одесской саги». Это слово означает седьмую цифру сфирот в каббале и переводится как «вечность» или «торжество» и символизирует победу и стойкость в терпении и вере. Роман «Нэцах» — про выдержку, силу и выносливость, качества, которые помогают разросшейся молдаванской семье в любых условиях, при всех властях сохранить себя, свои корни и те самые легендарные одесские пофигизм и жизнелюбие… В издательстве «Фолио» вышли первые два романа «Одесской саги» Юлии Вербы — «Понаехали» и «Ноев ковчег».
Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Пораженный красотой женщины в черном, Люк влюбился в нее с первого взгляда, но прекрасные глаза незнакомки ответили лишь печалью… Отвергнут! А ведь он был бы счастлив поменяться местами с тем мальчиком, что всюду следует за ней, как тень. Ему не удастся изгнать из сердца чувство к окутанной тайной Козиме! Эта любовь способна победить смерть…
В сердце андалусской красавицы Мерседес жила всепоглощающая страсть к великому испанскому искусству фламенко и к гитаристу Хавьеру, который разбудил ее талант и чувства. Война разлучила влюбленных навсегда, но через много лет дочь Мерседес, Соня, возвращается на родину матери, чтобы история обрела завершение...
Сколько стоит жизнь 14-летнего мальчишки? Полкроны! Ровно столько получал сержант-вербовщик за каждого несовершеннолетнего бойца, вчерашнего школьника. Беспощадным, как сама война, депутатам английского парламента нет дела до слез Марты, давно не знавшей иной любви, кроме материнской. Но, когда линия фронта обагрится кровью ее сына, ее Джо, она найдет в себе силы для борьбы!
Если ты потерял все, чем дорожил, и встал по ту сторону закона; если обезьяна ведет с тобой философские разговоры, а маньяк-начальник отрезает тебе ухо – не отчаивайся. Это твой путь к просветлению. Сядь на берегу моря, выпей виски и расслабься. Когда жизнь катится в пропасть, подтолкни ее. Когда реальность выворачивается наизнанку, пошли ее к черту.