Ночью, при луне... - [11]

Сара взглянула на него и заметила, что его губы дрогнули в улыбке.

– Я уверена, что он является таким, каким себя считает, но только проявляет эти качества очень мило. Как его зовут?

– Дэнфорт.

– Интересное имя. Почему вы его выбрали?

– Мне показалось, что оно ему подходит. А вы гуляете одна? – спросил он, оглядевшись вокруг. – Без дуэньи?

Сара удивленно приподняла брови и усмехнулась:

– Женщина моего возраста скорее сама подходит на роль дуэньи, милорд.

Женщина ее возраста? Очевидно, она старше, чем он предполагал. Правда, он не обращал на нее особого внимания. Мэтью искоса взглянул на девушку. Она выглядела не старше двадцати двух лет. Возможно, правда, что приглушенное освещение скрывало следы, оставленные временем. Хотя эти очки и немодное платье придавали ей вид старой девы.

– Рановато вы вышли прогуляться, – сказал он, довольный тем, что голос его ничуть не выдавал раздражения.

– Для меня это не рано. Это мое любимое время суток. Я люблю тишину и покой, мягко нарастающий свет и обещание нового дня, полного новых возможностей.

Брови Мэтью чуть приподнялись от удивления. Это было и его любимое время суток, хотя он не был уверен, что сумел бы столь красочно описать это.

– Я хорошо понимаю, что вы имеете в виду.

– У вас великолепный сад, милорд.

– Спасибо.

Проклятие! Он так и не может вспомнить, как ее зовут. Гораздо проще было бы извиниться и откланяться, если бы можно было сказать: «Ну что ж, было очень приятно поболтать с вами, мисс Джонс, но мне пора идти». Может быть, ее фамилия действительно Джонс? Нет, не то…

– Как я понимаю, вы большой специалист в области садоводства.

Мэтью насторожился. Очевидно, его слуги болтали вовсю. В следующий раз, нанимая слуг, он позаботится о том, чтобы работу получили только немые.

– Это моя великая страсть, – сказал он, повторяя ту самую ложь, которой ему слишком часто приходилось прикрывать свою деятельность.

Лицо девушки расцвело улыбкой, открывавшей безупречно прямые, жемчужно-белые зубы, от которой на щеках появились очаровательные глубокие ямочки.

– Это и моя великая страсть тоже. – Сара указала на группу растений, окружающих фонтан: – Таких великолепных экземпляров гемиграфис альтерната я еще никогда не встречала.

«Геми – что?» Мэтью чуть было не застонал. Пропади все пропадом! Уж если кому не везет, так не везет во всем. Кто бы мог подумать, что первая женщина за много месяцев, которая могла говорить не только о моде и погоде, окажется каким-то, черт возьми, экспертом по растениеводству!

– О да, я их особенно люблю, – пробормотал Мэтью.

Пора ретироваться. Он извлек свою ногу из-под Дэнфорта и отступил на шаг. Однако наткнулся на бордюр фонтана и обнаружил – вернее, нижняя часть его спины обнаружила, – что это был мокрый бордюр. Мокрый и холодный.

Едва не выругавшись вслух, Мэтью оттолкнулся от бордюра. Проклятие! Едва ли существовало что-либо более противное, чем холодная, мокрая шерстяная ткань, прилипшая к ягодицам.

Взгляд Сары переместился с фонтана на его губы, и она, усмехнувшись, сказала:

– Ужасно неприятное ощущение. Я и сама его не раз испытывала. Позвольте предложить вам носовой платок?

Гм-м… Как будто клочок дамского кружева мог ускорить просыхание его промокшего зада. И все же ее сочувствие несколько поубавило его раздражение.

– Спасибо, но это пустяк, – солгал он, заставляя себя усилием воли не корчить гримасы, когда почувствовал, как струйки воды стекают с ягодиц вниз по ногам.

– Вот и хорошо. Скажите, вы пользуетесь чем-нибудь специальным? – спросила она.

– Чтобы сушить брюки?

– Чтобы подкармливать растения.

– Гм-м… нет. Самым обычным.

– Наверное, все-таки в ваш компост добавляют что-то особое, – убежденно сказала Сара. – У вас необыкновенные дельфиниумы, а такой душистой, как у вас, лантаны камары я никогда еще не встречала.

Силы небесные! Этот разговор заставил его почувствовать себя мишенью на поле, где тренируются стрелки из лука.

– По этому вопросу вам следует проконсультироваться у моего главного садовника Пола, который несет ответственность за пост.

Она чуть наморщила лоб и поморгала под линзами очков.

– Вы имеете в виду – за компост?

– Да, конечно.

Сара прищурилась и пристально посмотрела на него, что заставило его почувствовать себя мальчишкой в коротких штанишках, которого застукали за каким-нибудь озорством. Нет, пора, давно пора уходить отсюда. Но не успел он сделать и шага, как она сказала:

– Расскажите мне о ваших цветах, цветущих по ночам.

– Простите, не понял.

– Я пыталась вырастить лунный цветок, но без особого успеха. Должно быть, ваши цветы наслаждались вчерашним ливнем. И уж наверняка гораздо больше, чем вы.

Он замер, с подозрением покосившись на нее:

– Я?

– Да. Я видела, как вы возвращались домой поздно ночью. С лопатой в руке.

О Господи! Значит, он действительно видел ее прошлой ночью, когда взглянул на окна дома. Он так и думал. Она была, несомненно, одной из тех любопытных особ, которые только и делают, что выглядывают в окна да подслушивают у замочных скважин. Именно таких дам он опасался приглашать в гости. А теперь вот она смотрит на него так, будто убеждена, что он занимался ночью не просто пересадкой растений. Тысяча чертей!