Ночью на вокзале - [15]

Весь вечер в доме Аммаджи только и было разговоров что об этом. На следующий день отец взял с собой Аммаджи и направился к ним в гости. Тогда Аммаджи впервые увидела Шешу.

— Помнишь его? — Рама Рао показал на Шешу. — Мой младший. Неужели не помнишь? Когда дом строили, я часто его с собой брал. Однажды они с твоей дочерью играли, и он порезал себе палец пилой. Эй, покажи палец! — позвал сына Рама Рао.

На указательном пальце Шеши до сих пор был виден шрам.

— Когда она придет, всегда давай ей воду, — приказал Рама Рао сыну.

Однажды, когда Аммаджи брела с пустым кувшином, ей повстречался Шеша. Он позвал ее и позволил набрать воды.

Но потом, когда бы она ни приходила, навстречу выходила эта девушка или дети. «Ах, это ты…» — презрительно говорили они и иногда позволяли набрать воды, а иногда говорили, чтобы она пришла позже. Бывало, что одна хозяйская дочь разрешала набрать воды, а другая тут же запрещала. Словом, играли с ней как кошка с мышкой. Поэтому она шла к ним только в крайнем случае.

Однажды, когда она пришла за водой, дочь хозяйки сказала:

— Это ты? А Шеши нет.

Аммаджи хотела было ответить ей как следует, но сдержалась: бедному человеку лучше держать язык за зубами.

— Может, куда-нибудь в другое место пойдем? — предложила Сатьявати. Но Аммаджи словно не слышала ее.

Куда ни идти, все не меньше километра. Да и дадут ли воды?

Сатьявати обернулась и посмотрела в сторону общественной колонки, где толпились женщины. Наверно, вода уже кончалась.

Жара усиливалась, и ветер уже не смягчал ее. Сатьявати отошла и присела на обочине дороги, где торчали чахлые пучки травы. Тавитамма и Аммаджи подошли к ней.

Отсюда хорошо был виден сад. Хотя деревья посадили всего десять лет назад, они были высокими и раскидистыми. Даже в это жаркое время ни один листочек не пожелтел. Густая зелень покрывала деревья.

— Садовник у них хороший. Нигде ни сорняка, деревья все ухоженные, — оказала Тавитамма.

— Подумаешь! Воды-то им хватает, — ответила Сатьявати, — У этих богачей кран не закрывается. В баки воду накачивают, моются три раза в день. Каждый день свежую воду набирают, а вчерашняя на поливку идет.

— Почему в таком саду нет ни одного фруктового дерева? — удивилась Тавитамма.

Действительно, кроме хлебных деревьев, в саду не было ни одного фруктового дерева. Эти хлебные деревья посадил отец Аммаджи. Их крона давала густую тень, а летом ветер нес с этих деревьев приятный аромат.

В каменных вазах у входа на балкон росли причудливые кактусы.

— Зачем это? — удивилась Сатьявати. — Лучше бы цветы посадили, как красиво было бы.

— У нас сады совсем не такие, — сказала Тавитамма. — Сад с одной стороны, дом — с другой. Если у кого есть такой громадный сад, они горя не знают. Все деньги приносит: и дерево, и трава, и листья, а по сезону и фрукты. Но растить его очень трудно. Два человек с утра до ночи должны работать не разгибая спины. А здесь, когда есть водопровод, можно поливать сад из шлангов и горя не знать.

Тут Тавитамма вспомнила, что прошло уже много времени и ребенок мог проснуться. Она забеспокоилась:

— Может, куда-нибудь в другое место пойдем?

— Куда ни пойдешь, все одно! — ответила Сатьявати. — Аммаджи, позови же их!

Аммаджи не могла решиться.

— Ладно, я сама позову, чего бояться? — собралась с духом Сатьявати и подошла к дому.

С грохотом открылась дверь, и вышла женщина средних лет.

— Вам было сказано: нет воды, уходите!

— Объясни ей. — Сатьявати подтолкнула Аммаджи!

— А что тут объяснять? Кто бы ни пришел, мы воду все равно не дадим. Уходите!

Сквозь открытое окно снова послышался девичий смех. Сатьявати не сдавалась.

— Хотя бы по одному кувшину, — упрашивала она.

— Уходите, а то подняли такой шум, что дети заниматься не могут, — сердилась женщина.

Сатьявати показала на Тавитамму:

— У нее грудной ребенок. Воды нигде не достать. Дайте хоть немного, и мы уйдем.

Умоляющий тон Сатьявати и жалобные лица стоящих за ней Аммаджи и Тавитаммы, казалось, смягчили женщину. Она уже готова была уступить, но тут из дома вышла старуха, мать Рама Рао.

— И не думай давать! Сегодня пожалеешь, так они завтра снова придут. Одной дашь — придется сотне давать. Лучше уж сразу отказать.

Женщина молчала, и старуха обратилась к девушкам:

— По добру уйдете или собаками вас гнать надо?

Собаки словно поняли ее слова. Они подняли головы и насторожились. Сатьявати вспыхнула:

— А ну, давай. Посмотрим, как ты на людей собак спускать будешь!

Подошел старик садовник. Узкие брюки цвета хаки, вероятно отданные ему хозяйским сыном, расползлись по швам, рубашка была непомерно велика.

— Уходите отсюда, не сердите хозяйку! Вам троим дать — и остальные заявятся. Посмотрите-ка!

Воду в колонке уже закрыли. Женщины с пустыми кувшинами разбредались в поисках воды.

Сатьявати поняла, что так они ничего не добьются.

— Эй, люди, тут нас собаками травят! — крикнула она идущим женщинам. Те остановились, посмотрели в их сторону и решив, что дают воду, побежали к вилле.

— Ты что же вытворяешь? — возмутилась хозяйка.

— И вправду собак на них спустить бы, — сказал садовник.

— Ну что же, давай, — вызывающе крикнула Сатьявати.

— А вот и спущу, тогда посмотрим. — И старик подошел к собакам.