Ночные всадники. Нарушители закона. Чертово болото - [7]

— Вы встретили Джека Гарнак и приобрели в нем врага, — сказала она внезапно и просто.

— Рано или поздно это должно было случиться!

Ее лицо снова приняло то выражение печали, которое заметил Треслер при их первой встрече.

— Да, я думаю, — прошептала она в ответ. Затем она вдруг поднялась со стула и спросила почти резко: — Что бы вы сделали, если бы он вас ударил? Он человек колоссальной силы!

Треслер улыбнулся.

— Это зависит от обстоятельств. Конечно, я бы попробовал ответить подобающим образом. Но у меня был выбор. Я бы мог его застрелить!

— О! — вскричала девушка с неподдельным ужасом.

— Что ж делать? — Треслер удивленно взглянул на нее и пожал плечами. — Разве я должен стоять на месте, как ягненок, и принимать удары? Нет, мы все имеем право на жизнь, если можем ее отстоять! Эту философию достаточно вколачивали в меня еще в школе. Конечно, я бы постарался сделать все возможное…

— Это ужасно! О, мистер Треслер! — Диана снова опустилась на стул и, протянув свою маленькую смуглую ручку, коснулась ею руки Треслера. — Обещайте мне, что вы не будете дразнить Джека. Вы не знаете его и не понимаете, какой опасности вы подвергаетесь.

— Наоборот, мисс Диана! Я благодарю судьбу, что узнал его. И я готов ко всему! Джек должен идти своей дорогой, а я своей. Я приехал сюда, чтобы учиться, а не подчиняться всяким грубым выходкам с его стороны. Оставим его в покое и поговорим о чем-нибудь более приятном. Мне очень понравилось местоположение вашего ранчо.

Диана беспомощно откинулась на спинку стула и с некоторым усилием проговорила:

— Да, это прелестное место! Но вы еще не успели оценить его красоту.

Треслер молчал, и ей пришлось отогнать назойливые мысли и заставить себя поддерживать разговор.

— Мы защищены здесь почти неприступной стеной гор. Зимою этот лес охраняет нас от северо-восточного ветра. А к югу и к востоку тянется бесконечная прерия. Отец построил это ранчо восемнадцать лет тому назад, когда мне было только четыре года. Кал-форд был тогда небольшим поселком, а Форкс вовсе еще не существовал. У нас не было никаких соседей ближе Калфорда, если не считать индейцев и метисов. Это было суровое время! Отец и его люди должны были отбиваться. И Джек был с нами всегда, с тех пор, как я себя помню. Как видите, — прибавила она, возвращаясь к прежней теме, — я хорошо знаю Джека! Мое предостережение достаточно серьезно.

— Зачем ваш отец держит такого человека? — спросил Треслер.

Диана пожала плечами.

— Джек — лучший управляющий ранчо во всем округе!

Наступило неловкое молчание. Треслер пил кофе и раздумывал. Но ни Джек, ни сам Джулиен Марболт не интересовали его настолько, чтобы надолго отвлечь его внимание от девушки, в обществе которой он находился. Ее речь и манеры показывали, что прерия не могла быть ее родиной, и она казалась ему чужеземным растением, занесенным в это уединенное ранчо.

Внезапно его мысли были прерваны странными звуками, похожими на чей-то робкий стук в завешенную портьерами дверь или на прерывистую работу телеграфного ключа.

— Что это? — спросил он, прислушиваясь.

Диана вскочила с места. В глазах ее был испуг.

— О, это отец! — сказала она вполголоса с печальной улыбкой. — Что-нибудь его потревожило. Он никогда не просыпается так рано.

Где-то в коридоре хлопнула дверь, щелкнул замок и зазвенели ключи. Затем послышались чьи-то мягкие шаги, сопровождаемые тем же странным, прерывистым стуком.

Треслер повернулся к двери и, хотя его внимание было поглощено этими звуками, он все же заметил, что Диана с какой-то неестественной поспешностью убирала все со стола.

Дверь оставалась открытой, и вскоре Треслер рассмотрел в глубине коридора высокую фигуру, завернутую в длинный серый балахон. Перед его глазами мелькнула большая голова с коротко остриженными седыми волосами. Затем она скрылась за поворотом.

Диана кивнула головой своему гостю, приглашая его следовать за нею.

— Отец, это мистер Треслер!

Они находились на веранде. Хозяин ранчо сидел в кресле, обратив в сторону гостя свое бледное массивное лицо с маленькой курчавой бородкой.

Его зрачки, черные, как смоль, и неестественно огромные, были отделены тонким синеватым кольцом от багрово-красных белков. Воспаленные веки, лишенные ресниц, и густые серые брови, нахмуренные, как будто от физической боли, еще более выделяли эти страшные мертвые глаза, невольно приковывая к ним все внимание.

— Очень рад, мистер Треслер, — сказал он тихим приличным голосом, таким неожиданным при его наружности. — Я уже знал, что вы здесь.

— Надеюсь, что я вас не потревожил? — пробормотал Треслер. — Мисс Марболт сказала мне, что вы спали…

— Вы в этом нисколько не виноваты. Дело в том, что я выработал в себе странную чувствительность, нечто вроде второго зрения. — Он усмехнулся с некоторой горечью. — Я проснулся в тот самый момент, как вы подходили к дому, и слышал, как вы вошли. Итак, вы приехали ко мне учиться хозяйству. Отлично! Диана, — обратился он к дочери, — опиши мне наружность мистера Треслера. Простите, сэр, но мне всегда хочется знать, с кем я имею дело.

Диана смущенно взглянула на улыбающегося гостя.

— Ну, дочь моя, — сказал Марболт, и в его голосе послышались нетерпеливые нотки.