Ночные видения - [37]

— Будем надеяться.

Саманта кладет трубку, представляя, чем занят сейчас Фрэнк в своем номере в отеле. Наверное, лежит в кровати и читает какую-нибудь купленную в аэропорту книжку. Телевизор он не смотрит, мини-баром не пользуется. Все необходимое Фрэнк всегда берет с собой: мыло, шампунь, полотенце. Если бы не разобранная постель, утром никто бы и не узнал, что в номере ночевали.

Во время их совместных путешествий она никогда не спрашивала, отчего ему так не по себе в отелях и прочих подобных местах. Почему не спрашивала? Да главным образом потому, что ее больше интересовало другое: запихнуть себе в сумку гостиничные лосьоны, проверить, нет ли чего в ящиках шкафов, полистать Библию, полежать перед телевизором, перескакивая с канала на канал.

Саманта подходит к факсу и набирает номер Дона, чувствуя себя немного виноватой перед Фрэнком из-за того, что не сообщила ему о намеченном на завтра разговоре с подругой Кэтрин по колледжу. Если честно, она просто боялась услышать то, что он мог сказать. Она боится, что он уже убедил себя в виновности Кэтрин. Но ей нужно выяснить, зачем Кэтрин отправилась в Сан-Франциско, и Дон обещал помочь. Подруга, жившая с ней в одной комнате, все еще учится на последнем курсе университета Северной Каролины, а в прошлом году даже посещала у Дона семинар по истории девятнадцатого века. Компьютер Дона снабжен видеокамерой, так что Саманта сможет не только слышать девушку, но и видеть ее. Разговор, запланированный на три часа дня, пойдет в режиме онлайн.

Экономия на шестичасовом перелете туда — обратно, не говоря уж о неизбежных несоленых орешках.

Саманта открывает файл и приступает к отправке трех писем Гольдберга. Первый лист она дополняет припиской:

Дон, если можно, сделай перевод побыстрее, ладно? Спасибо! С.

Машина урчит и начинает переваривать скормленный ей лист. Под последним письмом Саманта, к своему изумлению, находит еще один листок. Это фотокопия картины. Умирающий Христос висит на кресте с прибитыми к дереву железными гвоздями ногами и пронзенными руками, каждый палец вывернут предсмертной агонией. Под ним три убитые горем женщины с сухими, как и окружающий пейзаж, глазами, в которых уже не осталось слез. В правом нижнем углу надпись: «Матиас Грюнвальд. Маленькое распятие».

Наверное, библиотекарша по ошибке добавила этот лист к последнему письму.

«Интересно, — думает Саманта, — не этого ли, последнего вздоха и мучительной предсмертной агонии, так страшился тот немецкий граф? Он хотел получить вечную жизнь без жертвоприношения…» Она снова смотрит на ноги Христа и вспоминает, что Петр перед казнью просил не прибивать ему ноги. Похоже, люди в большинстве своем стараются обходиться даже без самых небольших жертв. Взгляд ее опускается на туфли, еще не обношенные и не потерявшие фабричный блеск.

Саманта собирает письма, выключает свет и уходит, размышляя о том, чем бы могла пожертвовать ради спокойного сна.

15 ТУПИКИ

Вторник

Дон с волнением ожидает звонка.

Они вместе начинали учебу в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, но познакомились только осенью следующего года, через четырнадцать месяцев после автомобильной аварии, в результате которой он остался с навечно покалеченной ногой. Они сидели рядом на семинаре по «Потерянному раю», будто школьники, передавая ходившие по аудитории записочки. Иногда он задерживал руку, и тогда ее длинные пальцы с шелковистой кожей касались его ладони, когда она клала на нее сложенный листок. Ощущение было сродни тому, которое возникает при ударе электрическим током. Иногда ее руки казались заряженными, живыми, как руки дирижера перед оркестром, но вместо музыки он слышал только гулкий ритм собственного изнывающего от желания сердца.

В тот семестр он влюбился в нее.

Она же тогда уже встречалась с кем-то другим. То ли с Александром, то ли с Эндрю. Это не важно. Она редко говорила о нем, и Дона это устраивало. Он убеждал себя, что того, Александра или Эндрю, Саманта любить не может.

К тому же Дон никуда не спешил и был согласен подождать.

Через несколько месяцев они разъехались. Он — в Беркли для работы над докторской программой по истории, она — в Пало-Альто: изучать право. Дон представлял, как они встретятся, проигрывал возможные варианты будущего. Романтические обеды, походы на пляж, первый поцелуй. Интересно, как выглядят ее кофейные глаза с расстояния в ширину ладони? Но после выпуска Саманта провела лето на Шри-Ланке, где навещала родственников.

Он привык к ожиданию.

Снова начались занятия, и в первые месяцы расстояние от Беркли до Стэнфорда казалось Дону по меньшей мере равным расстоянию между двумя полюсами. Оба были заняты, оба привыкали к новым местам, и оба ничего не знали, кроме учебы. Наконец они встретились, чтобы пообедать. Он нервничал. Ладони беспрерывно потели. Левая нога невыносимо болела.

В тот вечер Саманта рассказала ему о Фрэнке. Они . познакомились на занятиях по этике. На первом свидании он не позволил себе ничего большего, как только взять ее за руку, когда они возвращались из ресторана к его машине.

Дону казалось: еще одно слово, и сердце просто перестанет биться…