Ночные видения - [31]

— Изабелла? А это еще кто?

— Вы сказали, что кормили ее кота.

— Дом принадлежит Бобу. И кот тоже. Просто Боб недавно сдал комнату какой-то женщине.

— Вы с ней знакомы?

— Видел однажды. Она курила во дворе. Боб никому не позволяет курить у него дома.

— Когда вы ее видели?

— Примерно неделю назад. Сидела вон там, на бордюре. Мы с ней немного поговорили.

— Что она вам сказала? — резко и нетерпеливо спрашивает Фрэнк.

— А это уж не твое дело, Чак Норрис!

— Би-Джей, — мягко говорит Саманта, — мы действительно работаем с полицией. Расследуем дело, связанное с исчезновением женщины, так что полезной может оказаться любая мелочь. Я Саманта Ранвали. А это Фрэнк Беннет.

— И вы думаете, что это она?

— Да, и ее родители очень беспокоятся. Что она вам рассказала?

— Да я и не помню. — Он успокоился и говорит уже нормальным тоном. — Я тогда только-только вернулся из клуба и был немного… не того. — Неловкий смешок. — Да мы и разговаривали-то всего ничего, пару минут, не больше. — Пауза. — Ну, разве что… Когда она докурила, я спросил, собирается ли она спать. И она ответила, что нет, ей не спится. Вот и все.

Саманта смотрит на Фрэнка и снова поворачивается к парню.

— Хочу показать вам кое-что.

Она идет к машине и достает из сумки папку, в которой лежит фотография Кэтрин.

— Би-Джей, вы разговаривали с этой женщиной?

— Точно, с ней.

— Спасибо.

У тротуара, в нескольких шагах от них, останавливается автомобиль, из которого выходит детектив Снейр. Тут же подъезжает и патрульная машина. Фрэнк ведет полицейских к задней двери. Снейр недовольно ворчит, что вот опять посторонние уничтожили все следы.

Они входят в квартиру, и Саманта перестает прислушиваться к тому, что он говорит. Она останавливается посреди комнаты, оглядывается и пытается представить Кэтрин в этой обстановке. Когда Снейр исчезает в ванной, она снова поднимает Библию и открывает ее на первом отмеченном отрывке Книги Иова.

Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня; и чего я боялся, то и пришло ко мне. Нет мне мира, нет покоя, нет отрады: постигло несчастье.

ПАРАСОМНИЯ

Чапел-Хилл, Северная Каролина

21 января 1987 года

2.19

Кристина работает в последнюю смену в «Луне», небольшом кафетерии на окраине. Когда-то здесь был лес, и высокие ветвистые деревья полностью скрывают от глаз город. Когда сидеть во дворике или под горчично-желтым навесом на веранде становится холодно, народ забивается внутрь. Маленькие столики стоят близко друг от друга, поэтому работать трудно, а освещение для чтения скудное. Это место, где общаются, философствуют, флиртуют. «Луна» с ее электрическим декором влечет к себе самую разношерстную публику: завсегдатаев с проколотыми языками и татуированными руками, несчастных влюбленных, любителей пооткровенничать и излить душу, глядя при этом вам в глаза.

Вот почему Кристине нравится работать здесь. С такими клиентами она чувствует себя нормальной, как будто все в порядке.

Две ведущие к входу грязные дороги служат также стоянками, и зачастую, когда она приезжала, свободного места уже не оказывалось, так что парковаться приходилось возле статуи красного бизона, выполненной в натуральную величину. Но сейчас, после закрытия, стоянка пустует. Ветер треплет деревья, будто развешенное на веревке белье, и бросает в лицо пригоршни песка. Кристина идет в полной темноте, наклонив голову и почти ничего не видя перед собой:

Хриплый голос над ухом звучит едва слышно:

— Кристина.

Резко обернувшись, она напряженно всматривается во тьму. Сердце колотится. Из-под раскачивающихся ветвей появляется фигура.

Она видела его раньше. Один из постоянных клиентов. Всегда сам по себе. Иногда он наблюдает за ней, но никогда не заговаривает. Наверное, подслушал, как ее называют другие. Обычно нервно бегающие глаза сейчас не видны.

— Что вам нужно?

— Поговорить.

— Нет, спасибо.

Прежде чем она успевает повернуться и сделать шаг, он прыгает из темноты. Под ногами глухо хлюпает грязь, и ее спина оказывается прижатой к холодной дверце автомобиля. Длинное ледяное лезвие касается ее правой щеки.

Она успевает сделать вдох, но не может выдохнуть. Он прижимает к ее горлу левое предплечье и убирает нож. Перед глазами все расплывается. Воздуха не хватает, и она чувствует, что вот-вот потеряет сознание.

Кристина слышит его дыхание. От мужчины пахнет чесноком и луком. Он опускает руку и, нелепо улыбаясь, отступает на полшага.

Внезапно, неожиданно даже для себя самой, она бьет его головой в переносицу, хватает за оба запястья и выбрасывает вперед колено, целясь ему в пах. Он отшатывается, но Кристина не отпускает и с силой дергает его правую руку вперед и вниз. Полуповорот — и локтем в челюсть. Он падает на машину. Разворот по часовой стрелке — поднять нож, поворот в противоположную сторону — и лезвием по груди. Он с криком заваливается на спину.

Кристина делает шаг вперед и видит падающую звезду. Бледное пятнышко растворяется над горизонтом. Кристина чувствует себя так, как будто душа отделилась от тела, и думает, что надо бы загадать желание. Наклонившись над ним, она снова поднимает нож, не замечая в его руке крохотный кинжальчик, который до этого покоился за ремешком на лодыжке. Он бьет Кристину в живот и, удерживая нож в ране, хватает ее за шею свободной рукой. Пытаясь освободиться, она падает на него и вонзает зубы в ключицу. Он снова кричит, стараясь сбросить ее, но она вцепилась крепко.