Ночные тени - [49]

– Капитан Лоскутов, – позвал он. – Иди-ка сюда.

Михаил в эту ночь как раз дежурил и приехал с оперативной бригадой.

– Смотри.

Викентий показал на грязные, в мозолях и давних порезах руки убитого, на обломанные ногти, давно не стриженные тёмные волосы, а также на жалкую кучку одежды. Она была брошена чуть в стороне от хозяина – такая рванная, заскорузлая и потёртая, что становилось ясно: её долго носили, не снимая. Сейчас вещи внимательно перебирали эксперты.

– Ну что?

– Похоже, бродяга? – вопросительно протянул Лоскутов.

– Точно! – обрадовался Кандауров. – Юный бродяга или бомж. А помнишь, не так давно мы говорили об этом «упыре», и я ещё тогда предположил, что он сам из бомжей? Или, по крайней мере, последнее время стал бродяжничать. Помнишь? Ведь три его жертвы оказались из этой среды. Этот парень, похоже, четвёртый.

– А точно ли это «упырь»? Может, кто под него работает?

– Отнюдь! – майор, казалось, обрадовался вопросу. – Из газет он, может и знает об отрезанных ушах и выколотых глазах. Но наша печать, слава Богу, от западной всё-таки отличается тем, что запреты в приказном порядке – это закон. Даже для «альтернативных» и «независимых» изданий. Так что об одной, главной подробности, нигде ни разу не упоминалось. Понял, о чём я?

– Понял. Согласен.

Они направились к дереву, где остался след от кострища. «Запретная» подробность была именно там. Костёр убийца раскладывал у толстого дерева. Собственно, это был примитивный мангал: вырытая в земле продолговатая яма, полная древесных углей, обгоревшие сучья вокруг. А на стволе – вертикальная полоса засохшей и потемневшей крови.

– Вот она, неизвестная подробность, – указал Викентий. – Он сажал парня, прислонив к дереву. На его спине обязательно обнаружат остатки коры… Как и во всех прошлых случаях.

– Сотрапезничал, мразь! – Михаил нервно вздрогнул. Холодный озноб пробежал по спине, хотя и в эти ранние часы было очень тепло – предощущалась дневная жара. – Сам ел человечину и его… заставлял… своё собственное тело… Нет, уму непостижимо!

– И вот ещё что, Миша, на что я обратил внимание. Два последних раза его жертвами становились подростки. Этот, – неуловимо кивнул в сторону убитого, – третий.

– Распробовал. Молодое тело вкуснее.

Викентий, нахмурив брови, резко глянул на капитана. Михаил его понял.

– Да ладно тебе! – сказал. – Может, я и цинично выразился, но по сути – верно.

Гриня

Мальчик вернулся домой минут через сорок. За это время Гриня успел обшарить всю квартиру. Взять здесь особо было нечего. Одежда у отца и сына обычная, магнитофон хороший, «Панасоник», но уже не новый, фотоаппарат отечественный, «ФЭД», машинка печатная электрическая, но ведь не компьютер… Ни золота, ни камешков! Но это ясно – в доме нет женщины. Зато книг – три стены снизу доверху в стеллажах. Но книги сейчас тоже не проблема, хотя здесь есть отличные, даже редкие, академических изданий. Деньги Гриня тоже нашёл – в портмоне на одной из полок, их явно не прятали. Сто долларов купюрами по пятьдесят, да рубли: немного, явно, чтобы прожить до получки. Так, мелочь…

Впрочем, сейчас у него такой цели не было: что-то взять и скрыться. Наоборот, лучшего убежища и не придумать. Кто знает, отчего менты травлю устроили? Именно на бродяг? Может, вожжа под хвост попала, порядок наводили. Может, наркоманов вылавливали или воров. А может…

Нет! Самому себя ему не в чем упрекнуть. Никаких следов, никаких зацепок на себя он не оставлял. И всё же лучше переждать опасное время вот в таком месте. Заботятся о тебе, сочувствуют… Этому газетчику он такого наплетёт – доволен будет.

Опасность Гриня всегда хорошо чуял. Потому, обычно, не задерживался на одном месте: вскоре после «инкарнации» уезжал в другой город. А тут чуть не попался. Пошёл в гости к «коллегам», в подвал, прихватив свою долю в пиршестве – кусок «телятинки». Угощал дураков! Пили, ели, засиделись допоздна. Два бомжа-приятеля – познакомились накануне, – уговаривали его заночевать тут же, у них, на рванных матрасах да ржавой панцирной сетке. Хотел было, да что-то – чутьё зверя, наверное, – погнало прочь, к себе, на сцену. А утром – как раз облава. Приятелей наверняка выловили, а он отсиделся. В панике рванул было из города, да на вокзалах ментов и ОМОНа – не продохнёшь! Подался было на трассу – и там за каждым кустом! Нет, решил, в каморке за сценой безопаснее. И не гадал, что подвернётся другое, ещё более безопасное место.

В этой квартире Гриня нашёл несколько мест, где можно хорошо припрятать свои инструменты и лекарства. Сначала подумал было: за книгами. Уж слишком их тут много. Но потом прикинул – нет, не годится. Хозяева явно читать любят, кто их знает, за какой книгой потянутся! А вот в туалете за бачком – дырка в стене, трубы видны. Гриня попробовал рукой – нет, там не глубоко. И явно никто никогда не заглядывает – зачем? Это удобное место. А ещё на балконе: в старом кухонном столе какого только хлама нет! Железные трубы, рейки, пачки старых газет, старые цветочные горшки с землёй. Чёрт ногу сломит, и никто ничего не найдёт!

Да, Гриня уже решил: он здесь задержится на некоторое время. Пусть в городе станет поспокойнее. В этом доме он будет в безопасности. А хозяину такого наплетёт, такую историю жалостливую расскажет, да чего-нибудь ещё позапутаннее – пусть голову ломает!