Нельзя смотреть на дверь подвала.
Надо тихонько подняться по лестнице. Не наступить на коричневое пятно.
Пробежать мимо двери ведьмы фру Андерсен.
Не дыша пройти мимо двери Загадочных, где кто-то стоит, прижавшись ухом к двери, и слушает, слушает, слушает...
Не столкнуться с Карлсеном.
И наконец оказаться в своей квартире.
Папы опять не было дома.
Юаким прошел в свою комнату, но побоялся остаться в ней. Несмотря на то, что было еще светло, он слышал, как птицы царапают дверцы шкафа.
Он выбежал из квартиры и столкнулся с папой.
— Привет! — сказал папа. — Идешь на улицу?
— Нет, — ответил Юаким, — я иду домой.
— Я вижу, — папа засмеялся и повернул его. — Тогда тебе в эту сторону.
Мама, как всегда, пришла усталой. Она сердилась на покупателей, которые перерывали все вещи и уходили, так ничего и не купив. Ноги у нее болели, и она боялась, что завтра не сможет встать.
— Ты был у Фрица? — спросила она у папы во время обеда.
Папа не поднимал глаз от тарелки.
— Нет, — буркнул он.
— Но почему же? — мама начала сердиться. — Ведь он ждет тебя.
Папа только пожал плечами.
Мама ничего не сказала, но Юаким заметил, что она погрустнела.
Папа и Юаким вымыли посуду, а мама прилегла отдохнуть. Потом папа сварил кофе, и оказалось, что он купил пирожные «наполеон».
Мама была очень серьезна, когда они снова сели за стол.
Они молча ели пирожные, и Юаким чувствовал, что сейчас что-то должно случиться. Он обеими руками крепче сжал стакан с соком.
— Нам надо поговорить, — сказала мама.
Папа молчал.
Юаким сидел тихо, как мышка, и ждал, когда его попросят выйти из комнаты. Он даже хотел этого, ему всегда было неприятно присутствовать при серьезных разговорах взрослых. Они так легко сердились.
— Тур Эрик, если бы я могла понять, почему ты не хочешь идти к Фрицу. Ведь он ждет тебя и хочет помочь. По-моему, у тебя с нервами становится все хуже и хуже, и мне кажется, это потому, что ты ничего не делаешь.
Папа поставил чашку на стол. Он по-прежнему молчал.
— Ведь мы с тобой решили, что, когда ты осенью выйдешь на работу, я смогу закончить свое образование. А смотри, что получается. У меня уже нет сил, я как проклятая тружусь за гроши. У меня слишком большая нагрузка. И не только в магазине, но и дома, потому что ты часто уходишь, оставив на меня всю домашнюю работу. Но я не железная. Я хочу, чтобы ты пошел к Фрицу и хотя бы поговорил с ним. Если ты не сможешь работать, нам придется что-нибудь придумать, но так больше продолжаться не может.
Она смотрела на папу. Голос у нее был тихий и спокойный. Это обрадовало Юакима — значит, мама не сердится.
— Почему ты молчишь? — спросила она у папы.
Папа поднял на нее глаза.
— Линда, мне страшно, когда ты так говоришь. Я прекрасно вижу, как ты надрываешься из-за нас и как тебе трудно сводить концы с концами. Мне очень жалко, что я не в силах помочь тебе, но мои нервы...
— Тогда ты должен принять помощь, которую тебе предлагают, — прервала его мама.
— Не знаю, что мне делать, — вздохнул папа. — Одна только мысль о возвращении в школу к ученикам приводит меня в ужас. Я этого не выдержу!
— Значит, надо найти другую работу, — сказала мама спокойно.
— Какую?
— Придумай сам. Я не могу решать за тебя.
— Я и не прошу, — тихо сказал папа. — Но мне так трудно...
— Завтра утром ты пойдешь к Фрицу, — твердо сказала мама. — Обещаешь?
— Да, — ответил папа. — Обещаю.
— Это просто, как плюнуть, — сказал Рогер.
Юаким молчал.
— Учись у старших.
У Рогера был свой способ добывать деньги. Когда его мама прятала деньги так, что он не мог их найти, он всегда прибегал к этому способу.
Ему везло, его все жалели, когда он напускал на себя несчастный и беспомощный вид, вымогая деньги у доверчивых людей.
Рогер внимательно осмотрел улицу.
— Смотри, — сказал он Юакиму, — на ловца и зверь бежит, очень подходящий тип. А ты следи повнимательней и не пропусти добычу. Это могут быть и старые тетки в шляпках и с большими сумками или старики без шляп и портфелей. Главное, чтобы они были седые, это означает, что они точно старые.
Навстречу мальчикам шел седой человек без шляпы и без портфеля. В одной руке он нес полную пластиковую сумку. На вид он был добрый.
— Это тоже важно, — учил Юакима Рогер.
Когда старик почти поравнялся с ними, Рогер закрыл лицо руками и зарыдал. Он весь сжался и стал маленьким.
Юаким смотрел на него во все глаза. Рогер плакал почти по-настоящему. Старик подошел к ним, и Рогер зарыдал пуще прежнего. Наконец он взглянул на старика.
— Пожалуйста, помогите мне, — всхлипывая, проговорил он.
— Что случилось, мой милый? — Старик остановился.
Рогер изменил даже голос. Он почти сюсюкал, как маленький, и не употребил ни одного бранного слова.
— Большие мальчишки украли у меня деньги, и теперь я боюсь идти домой... Родители решат, что я взял деньги себе и хочу свалить вину на других... — всхлипывал Рогер и отчаянно тер глаза. — Вон эти мальчишки прячутся за углом... теперь они меня поколотят.
