Ночные легенды - [28]

В подземелье стоял промозглый холод. Теперь копающие звуки были сильней и явственней, то же самое можно было сказать и о запахе экскрементов. Держа фонарь перед собой, я согбенно продвигался вдоль каменной кладки туннеля, повторяя его уклон вниз, все время вниз. Там, где старые крепи подгнили, кто-то (по всей видимости, мистер Фелл) их подновил, вбив новые балки для поддержки свода.

Одна из скреп привлекла мое внимание особо: она была крупнее остальных и покрыта резьбой в виде перевитых змей, а наверху ее было лицо зверя с угрожающе загнутыми клыками по бокам оскаленной пасти и глазами, скрытыми под складкой низкого насупленного лба. Это лицо имело сходство с тем, что изображено на камне, но сохранилось гораздо лучше и было лучше проработано (на первом я клыков не замечал). По обе стороны этой подпорки змеились толстые веревки, продетые в пару железных колец, вбитых в камень кладки. Веревки были новые, кольца старые. Возникало ощущение, что если за эти вервии потянуть, то камни обрушатся, а с ними и вся эта подобная арке скрепа.

Для чего же создавался этот подземный ход и зачем кто-то озаботился предосторожностью создать ухищрение, способное при необходимости уничтожить все подземелье?

Звук все близился, а в подземелье становилось все холоднее. Он успел сузиться и стал гораздо трудней для преодоления, однако я все поспешал вперед, подгоняемый каким-то болезненным любопытством. Я согнулся чуть ли не вдвое, а смрад стал поистине несносным; так я добрался до угла, где моя нога уткнулась во что-то мягкое. Я глянул вниз и невольно застонал. У моих ног лежал человек; рот его был искривленным, а лицо мертвенно бледным. Побелевшие невидящие глаза распахнуты, а в уголках их под каким-то ужасным давлением выступила кровь. Руки были чуть приподняты, словно отторгая нечто, находящееся впереди. Грязное монашеское одеяние изорвалось в лохмотья, но у меня не было сомнения, что это тело почившего мистера Фелла.

Когда я поднял глаза, то увидел: то, что я поначалу принял просто за глухую стену, имело посередине разлом величины достаточной, чтобы в него протиснулась человеческая голова. Из-за той стены как раз и доносился звук копки, и я понял, что́ именно я все это время слышал.

Это не мистер Фелл рыл вглубь, а нечто иное – снизу.

Я поднял фонарь и оглядел разлом. Поначалу я ничего не заметил: стена была такая толстая, что свет в прободение едва ли проникал. Я подвел фонарь ближе, и случайный отблеск от него выявил пару глаз – угольно-черных, как будто зрачки со временем разрослись на весь белок, отчаянно изыскивая свет в этом темном месте. Мелькнула желтая кость – наружу показались те огромные клыки, а вслед за ними вышло шипение, как будто кто-то накачивал мехи.

Затем образ исчез, а спустя секунду существо сотрясло ударом стену с противоположной стороны. Кажется, оно надсадно рыкнуло от усилия и, немного отдалившись, снова грянулось о барьер. Со свода на меня полетела пыль, и было слышно, как отдельные камни в стене стронулись с места.

Из дыры разлома выпростался коготь – точнее, лапа с когтями. Пальцы ее были невиданной длины, с пятью или шестью суставами. На концах торчали изогнутые, покрытые грязью ногти. Костистые сгибы покрывала серая чешуйчатая кожа, а из трещин в ней высовывались густые волосяные пучки. Оно тянулось ко мне, это создание; в нем чувствовались запредельная ярость, неутолимая злоба, палящий в своей отчаянности ум и полное, кромешное одиночество. Здесь, в темноте и заточении, оно пробыло долго, незапамятно долго, пока мистер Фелл не начал свой перевод и искание, сдвинув камень с того места, откуда он пал, убрав обломки и восстановив скрепы на своем продвижении к разгадке тайны этого места.

Пальцы втянулись, и зверь вновь грянулся о стену. Вокруг дыры разлома возникла паутина трещин. Я попятился и отходил спиной вперед, пока ход не расширился настолько, что появилась возможность перейти на бег. И тут я за что-то зацепился. На секунду меня прошил ужас, что я теперь в ловушке и не смогу двинуться ни назад, ни вперед. Где-то сзади зверь катал в горле рык, и в промежутке между его взвываниями мне казалось, что я различаю слова, хотя и на неведомом мне языке. Отчаянным усилием, из-за которого я оторвал себе рукав пальто и поранил руку, я высвободился и побежал. Слышно было, как сзади упал камень, и стало ясно, что зверь близок к тому, чтобы вырваться на волю. Через считаные секунды мои страхи оправдались: я различил клацанье когтистых лап по камням; он преследовал меня, прорываясь по узкому подземному ходу. Я пребывал в таком ужасе, что на бегу разом кричал и творил молитвы. Ногам моим мешала теснота узкого кривящегося пространства. Чувствовалось, что тварь сзади близится; я, можно сказать, чуял ее дыхание на своей шее. Я вскрикнул и одновременно подумал, не попробовать ли мне защищаться фонарем, но холодом окатила мысль, что я окажусь заперт в темноте с тем зверем, и я продолжал бежать без оглядки, раздирая кожу о камни и дважды по дороге запнувшись; так я добежал до той резной опоры, где у меня хватило смелости обернуться к той твари лицом. Слух тиранил звук клацающих по камням когтей; чудище набирало ход, и я, ощупью ухватившись за веревки, дернул их на себя.