Ночные крылья. Человек в лабиринте - [7]

В главном зале сидело около дюжины членов моей гильдии. Я как положено поприветствовал их, и они вяло ответили мне. Неужели это те, от кого зависит безопасность Земли? Простаки и слабаки!

— Где я могу зарегистрироваться? — спросил я.

— Новичок? Откуда?

— Моим последним местом регистрации был Агюпт.

— Вот бы и оставался там. Здесь не нужны Наблюдатели.

— Где я могу зарегистрироваться? — повторил я свой вопрос.

Щеголеватый юнец указал на экран в задней части большой комнаты. Я подошел к нему, прижал кончики пальцев, ответил на вопросы и назвал свое имя, которое Наблюдатель может сообщить только другому Наблюдателю и только в стенах гостиницы. Открылась панель, и заспанный человек с эмблемой Наблюдателя на правой щеке, а не на левой, что означало его высокий ранг в гильдии, произнес мое имя и сказал:

— Ты зря пришел в Роум. Наша квота здесь давно превышена.

— Тем не менее я прошу жилье и работу.

— С твоим чувством юмора тебе стоило бы родиться в гильдии Клоунов, — ответил он.

— Я не вижу ничего смешного.

— Согласно законам, принятым нашей гильдией на самой последней сессии, гостиница не обязана принимать новых жильцов, как только она заполняется до разрешенного уровня вместимости. Мы достигли разрешенного уровня. Прощай, мой друг.

Его слова повергли меня в ужас.

— Я не знаю такого правила! Это немыслимо! Чтобы гильдия отказала своему члену в койке в ее собственной гостинице, когда он прибывает, уставший и сбивший ноги! Человек моего возраста, прошедший по Сухопутному Мосту из Агюпта, в Роуме чужак, голодный и без крыши над головой…

— Почему ты заранее не спросил у нас?

— Я понятия не имел, что это необходимо.

— Новые правила…

— Да сокрушит Воля новые правила! — крикнул я. — Я требую жилья! Не пустить того, кто вел Наблюдение еще до того, как ты появился на свет…

— Полегче, брат, полегче.

— Безусловно, у вас найдется угол, где я могу спать… горсть крошек, чтобы поддержать мои силы.

Хотя мой тон смягчился от возмущения до мольбы, безразличие на его лице сменилось обычным презрением.

— У нас нет места. У нас нет еды. Ты знаешь, для нашей гильдии настали тяжелые времена. Поговаривают, что мы будем распущены как бесполезная роскошь, бесцельно истощающая ресурсы Воли. Мы крайне ограничены в наших возможностях. В Роуме избыток Наблюдателей, и мы все сидим здесь на голодном пайке, и если мы примем тебя, то наши порции станут еще меньше.

— Но куда мне пойти? Что мне делать?

— Советую тебе положиться на милость принца Роумского, — спокойно произнес он.

3

Выйдя наружу, я рассказал об этом Гормону. Тот от смеха согнулся пополам и хохотал так яростно, что сухожилия на его худых щеках заалели, как кровавые рубцы.

— Милость принца Роумского! — повторял он. — Милость принца Роумского!

— У всех отверженных принято обращаться за помощью к местному правителю, — холодно заметил я.

— Принц Роума не ведает милости, — сказал мне Гормон. — Принц Роума, чтобы утолить твой голод, скормит тебе твои собственные конечности!

— Может, — сказала Авлуэла, — нам стоит попытаться найти ложу Воздухоплавателей. Нас там накормят.

— Но не Гормона, — заметил я. — У нас есть обязательства друг перед другом.

— Мы могли бы вынести ему еды, — сказала она.

— Я предпочел бы сначала побывать при дворе, — настаивал я. — Давайте обеспечим себе статус. После чего, если понадобится, мы сможем что-то придумать с жильем.

Она не стала спорить, и мы отправились во дворец принца. Массивное здание с огромной, обрамленной колоннами площадью перед ним стояло на противоположной стороне реки, разделяющей город на две части. На площади к нам все время приставали всякие нищие, некоторые даже из числа пришельцев из других миров. Ко мне, требуя подаяния, подскочило какое-то существо с длинными щупальцами и изъязвленным, безносым лицом и не отставало до тех пор, пока Гормон не оттолкнул его. Увы, буквально через несколько секунд второе, не менее странное существо, покрытое блестящими язвами и с усыпанными глазами конечностями, обняло мои колени и во имя Воли попросило милосердия.

— Я всего лишь бедный Наблюдатель, — объяснил я, указывая на свою тележку, — я и сам здесь, чтобы добиться милости.

Но существо вцепилось в меня, всхлипывая, пытаясь разжалобить своими несчастьями, гнусавя невнятным, птичьим голосом, и в конце концов, к великому неудовольствию Гормона, я бросил в мешочек на его груди несколько пищевых таблеток. Работая локтями, мы кое-как проложили себе путь к двери дворца. В портике нашим взглядам предстало еще более ужасное зрелище: искалеченный Воздухоплаватель, чьи хрупкие конечности были согнуты и вывернуты. Одно его крыло было наполовину раскрыто и сильно обрезано, другое отсутствовало полностью. Он бросился к Авлуэле, назвав ее чужим именем, оросил ее легинсы слезами, столь обильными, что их мех слипся и покрылся мокрыми пятнами.

— Заплати за меня… дай денег на жилье, — умолял он ее. — Они отвергли меня, потому что я искалечен, но если ты заплатишь за меня…

Авлуэла объяснила, что ничем не может ему помочь, что она незнакома с этой ложей. Искалеченный Воздухоплаватель не отпускал ее, и Гормон с великой осторожностью, словно горсть высохших костей, поднял его и отставил в сторону. Мы взошли под своды портика и сразу же столкнулись с троицей женоподобных кастратов. Спросив нас о цели нашего прихода, те быстро отвели нас к следующему барьеру, который охраняла пара опытных Индексаторов.