Ночные кошмары - [64]

— Нет, — ответил Грейсток. — Золотая долина далеко. А здесь есть лишь озеро, богатое рыбой. Когда-то это была процветающая, даже величественная страна с цивилизацией, соперничающей с египетской. Но столица оказалась затопленной, когда естественная плотина обрушилась после землетрясения, и большинство жителей утонуло. Также ушли на дно все достижения их цивилизации. Когда вода прозрачна, в полдень можно разглядеть верхушки крыш и опрокинутые колонны там и сям на дне. А ныне выродившиеся потомки великого племени ютятся в этой жалкой деревушке и говорят о великих днях, о славе Зу-Вендиса.

— Зу-Вендис! — воскликнул я. — Но…

Герцог нетерпеливо фыркнул и сказал:

— Продолжайте, Холмс…

— Прежде всего позвольте мне задать вам один вопрос. Неужели этот янки каким-то образом услышал рассказ о вас, который не был доступен широкой публике? Искаженный отчет, возможно, но все же в значительной степени соответствующий реальности?

— Один мой друг, у которого были проблемы с алкоголем, во время пьянки рассказал одному парню о некоторых деталях, а тот пересказал их янки, который включил часть этого «пьяного» рассказа в свой роман.

— Я так и предполагал. Янки думал, что у него есть правдивая история твоей жизни, но не осмеливался представить ее как что-то иное, кроме вымысла. Во-первых, на него могли подать в суд. Во-вторых, ваша страсть к мести хорошо известна.

Как бы то ни было, его история о том, как вы получили свой титул, хотя и вымышленная, все же содержит ключ, необходимый для восстановления истинной истории. Вот как это произошло на самом деле… Вы знали, что являетесь истинным наследником. Вам нужен был титул, и девушка, и все остальное, хотя я подозреваю, что без девушки вы не стали бы бороться за титул…

Грейсток кивнул.

— Очень хорошо… Яхта вашего кузена была временно выведена из строя, а не разбита, как это было изображено в романе. Вы встретили компанию с яхты — они высадились на берег рядом с вашей хижиной. Вся эта чепуха во втором романе о том, что вашу девочку похитили маленькие волосатые человечки из Тайного города сокровищ глубоко в сердце Африки, была настоящей чепухой.

— Если бы это было правдой, похитителям пришлось бы проделать тысячу миль через самую ужасную часть Африки, похитить мою жену и вернуться в свои развалины, — согласился Грейсток. — А потом, когда я ее спас, нам с ней пришлось бы пробираться по джунглям тысячу миль, чтобы добраться до яхты. При сложившихся обстоятельствах это заняло бы несколько лет, и никто не стал бы нас ждать… Кроме того, все это было лишь игрой воображения. Если не считать сам город и дегенератов, которые его населяют.

— Та верховная жрица, которая влюбилась в вас?.. — спросил я.

— Продолжайте, Холмс, — отмахнулся гигант, словно не расслышав моего вопроса.

— После смерти вашего двоюродного брата ваша девушка и ваши друзья сказали вам, что отныне у вас и вашей семьи не будет личной жизни. Итак, вы все решили смухлевать. Однако это не было настоящим мошенничеством, поскольку вы были законным наследником. Вы были очень похожи на своего кузена и поэтому решили выдать себя за него. Когда яхта вернулась в Англию, все решили, что она совершила обычное плавание из Англии вокруг Африки и обратно. Ваши друзья научили вас всему, что вам нужно было знать о друзьях и знакомых, которых вы встретите. Слуги в вашем родовом поместье, возможно, заметили в вас что-то странное, но у вас, вероятно, был вымышленный предлог. Возможно, вы все объяснили временным приступом амнезии.

— Верно, — согласился Грейсток. — Я часто пользовался этим предлогом. Я всегда натыкался на кого-то, о ком мне никто не сказал. А иногда я вел себя совсем не по-британски[18].

— Господи! Да это — тайна века! — воскликнул Холмс. — И я не моту сказать об этом ни слова!

— Откуда мне знать, что я могу вам доверять? — спросил Грейсток.

При этих словах мое растущее беспокойство достигло пика. Я недоумевал, почему Грейсток был так откровенен, но потом меня охватила тошнотворная уверенность, что ему все равно, что мы узнали, потому что мертвецы не умеют говорить. Я надеялся только на то, что Грейсток все-таки не убил своего кузена. Возможно, он был порядочным человеком, несмотря на всю его дикость. Эта надежда рухнула, когда я предположил, что он, возможно, был не совсем откровенен. А что, если он убил своего кузена?

Хотя я чувствовал, что продолжать эту тему опасно, я не мог сдержать своего любопытства.

— Ваша светлость, надеюсь, вы не сочтете меня чересчур любопытным. Но… что же случилось с вашим кузеном? — поинтересовался я. — Он умер, как описано во втором романе, умер от лихорадки джунглей после того, как на смертном одре признался, что обманул вас, лишив вашего первородства и вашей любимой? Или…

— …Или я перерезал ему горло? — закончил Грейсток то, что я не решался произнести вслух. — Нет, доктор Ватсон, я не убивал его, хотя должен признаться, что мысль не раз приходила мне в голову. И я был рад, что он умер собственной смертью, но, в отличие от многих из вас, цивилизованных существ, я не чувствовал вины за то, что радовался чьей-то смерти. И я не чувствовал ни сожаления, ни стыда, ни вины за то, что убрал с дороги кого-то, кто представлял серьезную угрозу для меня или моих близких… Я ответил на ваш вопрос?