Ночные кошмары - [58]

Он улыбнулся и сказал:

— Да. Если проверить отпечатки пальцев, можно установить, является ли он самозванцем. Но я сомневаюсь, что есть какие-либо записи об отпечатках пальцев Салтайра.

— Его почерк? — раздавленный, я пытался уцепиться за соломинку.

— Он разыщет и уничтожит все бумаги с почерком Салтайра, все, что попадется ему под руку. Однако — он не смог бы раздобыть все и вся… Да, если бы они нашлись, мы могли бы сравнить почерк Салтайра с почерком Грейстока. Полагаю, Грейсток выучился писать как Салтайр, но специалист, например я, без труда распознал бы подделку. Однако сейчас мы не в том положении, чтобы делать это, и, судя по всему, нам никогда не представиться возможность провести это расследование. Кроме того, прежде чем обратиться к властям с обвинением, я должен был убедиться, что это расследование окажется полезным. В конце концов, мы не знаем, почему Грейсток его прикончил. Он может быть невиновен в убийстве.

— Надеюсь, — протянул я. — Вы же не собираетесь просить Грейстока признаться?

— Что? Попроси я об этом, нас могут убить на месте… А может быть, съедят… Не думаю, что Грейсток включил бы нас в свое меню, если было бы доступно другое мясо. Если бы он умирал с голоду, то не был бы таким разборчивым.

— Я хочу кое в чем признаться вам, Холмс. Помните, как мы обсуждали Грейстока в кабинете Майкрофта? Вы сказали, что слышали о романе — в высшей степени беллетризованном и романтизированном рассказе о приключениях Грейстока в Африке. Вы также упомянули, что очень немногие экземпляры романа достигли Англии из-за объявления военных действий незадолго до публикации книги.

— Да? — спросил Холмс, странно глядя на меня.

— Зная ваше отношение к моему чтению того, что вы считаете мусором, я не сказал вам, что мой друг в Сан-Франциско — он был моим шафером, когда я женился на своей первой жене, — прислал мне экземпляр не только первой книги, но и ее продолжения. Я их читал…

— Боже правый! — протянул Холмс. — Понимаю ваш стыд, Ватсон, но сокрытие улик…

— Какие улики? — я ответил более горячо, чем обычно, без сомнения, из-за усталости, голода и беспокойства. — Ведь мы точно не знаем, было ли совершенно преступление!

— Туше! — подвел черту Холмс. — Прошу вас, примите мои извинения. И продолжайте.

— Американский писатель, да еще с таким буйным воображением, утверждает, что настоящий лорд Грейсток родился в хижине у берегов Западной Африки. В романе о Грейстоке мятежники оставили его родителей в диких землях. Не имея возможности вернуться к цивилизации, те построили хижину, и в ней родился молодой Грейсток. Когда его родители умерли, ребенок оказался усыновлен самкой разумной человекообразной обезьяны. Эти обезьяны — плод воспаленного воображения автора, который, между прочим, никогда не бывал в Африке, но, по-видимому, много читал о ней. Короче говоря, мальчик рос, научился читать и писать по-английски, даже не слыша ни слова по-английски… Нелепо! Что все именно так и было. Затем белая девушка, американка конечно, а также ее семья и партнеры, среди которых есть юноша, унаследовавший титул Грейстока…

— Короче, Ватсон. Вернемся к вашей истории. Дело в том, что американец читал в газетах или журналах рассказы о том, как лорд Грейсток, яркий пример английской эксцентричности или безумия, отказался от своего наследия и обосновался в Африке. Хуже того, он жил как туземец. Нет, хуже, чем туземец, потому что ни один туземец не жил так, как этот лорд, в джунглях в одиночестве, убивая ножом львов, питаясь сырым мясом, общаясь с шимпанзе и гориллами. А этот янки используя лишь часть правды, накропал сенсационный роман и придумал сюжет и характеры, которые обязательно понравятся публике.

— Возможно, — согласился я. — Позвольте мне рассказать вам, что произошло в продолжении, которое написал тот же янки.

Я так и сделал, после чего подождал, что скажет Холмс. Выслушав меня, мой друг долго сидел, прислонившись к стволу дерева, и хмурил брови. Наверное, он сидел бы так всю ночь, словно обдумывая какое-то сложное дело. Однако через несколько минут он воскликнул:

— Боже, как я скучаю по своей трубке, Ватсон! Никотин — не просто стимулятор мыслительного процесса, это необходимый допинг для любого мыслителя! Удивительно, что до открытия Америки что-то было сделано в науке и искусстве!

Тут мой друг рассеянно протянул руку и поднял с земли палку. Он зажал ее в зубах, без сомнения намереваясь пососать ее в качестве замены, пусть и неудовлетворительной, опустошенной трубки. В следующее мгновение он вскочил с воплем, от которого я вздрогнула.

— Что случилось? — воскликнул я. — Что вы обнаружили, Холмс? Что это?

— Проклятье! — закричал он и указал на палку. Она быстро метнулсь на тонких ножках и спряталась под бревном.

— Боже мой! — воскликнул я. — Это было насекомое!

— Как ты наблюдателен, — прорычал мой друг.

Но в следующее мгновение он уже стоял на коленях и пытался нащупать под бревном сбежавшую тварь.

— Господи, что вы делаете? — поинтересовался я.

— Но ведь на вкус как табак, — сказал он. — Целесообразность — это признак…

Больше я ничего не расслышал. В ближайших зарослях поднялся шум, послышались крики смертельно раненных людей.