Ночные гонцы - [53]

чисто выбритый, узкоплечий, долговязый и очень смуглый. Он подозвал его к себе и рассказал ему байку о дакайтах. Джемадар слушал с необычайным вниманием, то и дело поднимая глаза и впиваясь в него взглядом. Родни не был уверен, что тот принял рассказ за чистую монету, но он сразу же принялся прикидывать с ним по карте, как далеко могли уехать повозки. Родни решил разбить эскадрон на две группы, по двенадцать человек каждая, оставив одну под своим командованием, а другую передав джемадару, и назначить каждой свой участок поисков. Определив место послеполуденной встречи, он собрал солдат, и объяснил им задачу и план действий. Они тупо слушали — рассказ, казалось, не вызвал у них особого интереса. В двадцать минут седьмого оба отряда выступили в дорогу и почти сразу же разделились и двинулись разными путями.

Они должны были встретиться в четыре часа пополудни в деревне Марнаули, в двадцати пяти милях к востоку от Бховани. Эта была проста кучка деревянных хижин, притаившихся на лесной прогалине. В начале пятого Родни въехал в нее. Его солдаты устало трусили следом. Он увидел, что другой отряд уже прибыл. В жизни ему не было так жарко — он был весь покрыт пылью и страстно мечтал как следует напиться холодной воды. Горло распухло и болело. Он прохрипел приказ спешиваться, поить коней, есть и отдыхать, и рухнул на спину под деревом у деревенского колодца.

На негнущихся ногах подошел джемадар Пир Бакх, чтобы доложить, что его отряд ничего не обнаружил. Отряд Родни — тоже; он сел и постарался сосредоточиться. Они с солдатами проделали по лесным проселкам не меньше пятидесяти миль, вели расспросы в каждой деревушке, и осмотрели около сотни повозок, запряженных буйволами, хотя среди них почти не было четырехколесных. Пир Бакх потряс головой и мрачно сказал, что они делали тоже самое.

Родни извлек часы.

— Отдыхаем до пяти, джемадар-сахиб. Еще через полчаса — выезжаем. Лошадей не расседлывать — ослабить подпруги и отдыхать.

Джемадар, похоже, собирался возражать, но Родни коротким взмахом руки отпустил его. Он и сам знал, что люди устали, лошади разбили ноги; что весь день температура не опускалась ниже 105 градусов в тени,[74] а карликовые тиковые деревья давали мало тени — но повозки необходимо было обнаружить. Он сам устал до смерти, лицо горело огнем. Он напился из фляги, заново наполнил ее водой из колодца, и снова сел, прислонившись спиной к стволу дерева. Из деревни появились две голенькие смуглые девчушки и длиннорогий черный буйвол, и, замерев в трех футах, принялись изучать его. Он бросил детишкам по анне и открыл сверток со слойками с карри.

Надо сосредоточиться. Деван и его люди знают, что когда повозка опрокинулась, неизвестный видел снаряды. Поэтому они могут на несколько дней затаиться в джунглях, и тогда ему в жизни их не найти. Но прятаться им опасно, потому что рано или поздно им придется переправляться через Кишан, а к тому времени к броду могут подойти кавалерийские патрули. Скорее всего, они станут гнать повозки, чтобы как можно быстрей переправиться через реку в княжество. Родни вел свой маленький отряд, исходя именно из этого предположения, и на минуту он снова впал в недоумение — как они с Пир Бакхом ухитрились пропустить повозки?

Он яростно жевал слойку. Он потерпел неудачу, и теперь оставалось только перехватить их у Кишана. Он вытащил из ташки карту, разложил ее на коленях и начал прикидывать. Повозки вышли из Бховани примерно в час ночи; им предстояло пройти сорок семь миль и они не могли делать больше, чем две с половиной мили в час. Двигаясь безостановочно, они достигли бы Кишана за девятнадцать часов — к восьми вечера. Но буйволы были физически не в состоянии идти в такую жару без остановки, воды и пищи. Они должны были сделать хотя бы трехчасовой привал, а значит, повозки подойдут к Кишану не раньше одиннадцати.

Он стал быстро писать на полях карты. Он был в Марнаули — до реки двадцать две или двадцать три мили — в зависимости от того, какой дорогой двигаться. Люди и лошади в их нынешнем состоянии не могут делать больше шести или семи миль в час; для верности отведем на дорогу четыре часа. Если отряд отправится в путь в половине шестого, то к половине десятого, а может, и раньше, они будут на месте. Они вполне успеют перехватить повозки.

Следующий вопрос: где повозки пересекут Кишан? На карте была отмечена только одна паромная переправа, на главной дороге, соединяющей Кишанпур с Бховани, и ни одного брода.

Что-то зашевелилось в его памяти. Он раздраженно уставился на карту и вспомнил. Кишанский водопад: две хижины стоят напротив друг друга, запряженная буйволами повозка, поднимая пыльный след, въезжает в реку. Там был не отмеченный на карте брод. Могли быть и другие, но приходилось идти на риск. Может быть, у реки ему удастся выяснить, где расположены эти другие — в деревне этого никто не мог знать. Но чем воспользуются для переправы повозок — паромом или бродом? Брод, затерянный в пустынных джунглях охотничьего заповедника, подходил как нельзя лучше, учитывая секретность поездки.

Он принял решение. Пир Бакха с отрядом он пошлет к переправе, а сам отправится к броду — и оба отряда выйдут в половине шестого.