Ночные гонцы - [48]
К одиннадцати он пил в передней гостиной бренди, окунувшись с головой в буйные игры, принятые на офицерских пирушках — запрыгивание на стену, петушиные бои, хай-кокалорум.[65] На газоне сияла луна, продолжал играть оркестр, и ушло все, кроме восторга опьянения, напряжения мышц и ощущения товарищества. Слуги, посмеиваясь, наблюдали за безумными всплесками их энергии.
Около полуночи разлетелось стекло, и в гостиной смешались вопли и грохот. Родни выбрался из-под груды тел, образовавшейся в результате очередного тура хай-кокалорума и закричал:
— Посмотрите-ка!
По гостиной на обезумевшей оркестрантской лошади скакал Эдди Хедж. Кобыла металась из стороны в сторону, опрокидывая столы и стулья. Хедж поднес к губам неизбежный охотничий рожок и оглушительно протрубил «Впе-е-еред!!!». Потом он завопил:
— Давайте, все по коням! Устроим ночную скачку с препятствиями!
— Молодец, старина Хедж! Наш Франт всегда что-нибудь придумает!
— По коням! Вперед, вы, ленивые собаки! Вперед! Вперед!
Охотничий рожок пронзительно трубил. Все, вопя и улюлюкая, вывалились на газон.
— Эй, постойте! Куда, к черту, мы поскачем?
— Понятия не имею, Вилли — какая раж…зница?
— Ха, слушайте все! Давайте вверх по Хребту до старого храма. Все знают? Потом вокруг баргаонского колодца — и назад.
— Ш-што? Шесь — шесть миль? Барабанщик, придержи эту чертову кобылу! Так! Аччха, чхор до![66] Господи, и пехота туда же! Ха-ха!
— Само собой, я с вами. Вы слыхали о кавалерийском офицере, который был так глуп, что остальные это заметили?
Родни хохотал над собственной шуткой до тех пор, пока по щекам не заструились слезы. К этому времени все уже были на лошадях, за исключением Сандерза и старого Нормана Госса, которые с веранды степенно наблюдали за ними. Музыканты хихикали в тени деревьев, из ветвей сердито выпорхнула вспугнутая шумом летучая мышь и, хлопая крыльями, полетела к луне. Для того, чтобы участвовать в играх в гостиной, все скинули мундиры с жилетами и отстегнули шпоры, у большинства рубахи были не заправлены в брюки. Гейган вообще потерял брюки, а кальсон на нем не было.
— Готовы, мудаки? Пошли!
По газону захлопали белые рубахи. Всей толпой они перемахнули через низкую ограду, и с воплями и криками устремились на север. Госс и Сандерз вернулись в гостиную. Тридцать семь музыкантов подобрали свои инструменты и снова начали играть для них двоих.
Сначала всадники скучились вместе. Они перекрикивались и издавали охотничьи вопли, будя офицеров и их жен, спавших на воздухе под москитными сетками. Стук копыт отражался от деревьев, высаженных вдоль шедших через военных городок дорог. Несколько минут спустя они пронеслись мимо лачуг на северной окраине городка, рядом с казармами Шестидесятого полка, и вылетели на открытую равнину. Здесь куча стала растягиваться в линию.
Всадники один за другим сворачивали к старому храму на Хребте. Лошади замедляли шаг. Родни скакал через залитые лунным светом поля и постепенно в чистый восторг его опьянения стали проникать трезвые соображения. Это было дьявольски опасно — поля были испещрены рытвинами, неогороженными колодцами, заброшенными тропами и широкими колючими изгородями. Он откинулся назад, пытаясь развеять густой туман в голове и сосредоточиться на верховой езде. Впереди смутно колыхались белые рубахи, словно призраки, спешащие назад на кладбище, заслышав крик петуха. В лицо, высушивая пот, бил кажущийся прохладным ночной воздух. Он пах лошадиным потом, седельной смазкой и славной индийской пылью. От мощных движений лошади в голове рассеивался туман и унималась скользящая тошнота в желудке. Он все еще молод и он не умрет, как Джулио, во всяком случае, пока. Он громко расхохотался над собственным безумием — счастье, что в такие ночи, как эта, никто не обязан был объяснять, почему он делает то, что делает. Родни вспомнил, что не видел молодого Майерза ни верхом на лошади, ни на веранде с Госсом и Сандерзом. Скорее всего, слуги найдут его под столом, когда начнут убирать посуду. Они отвезут его домой, передадут на руки ординарцу и сделают вид, что ничего не было. Именно так он сам когда-то вступил в Бенгальскую армию.
У баргаонского колодца он увидел, что его опережают только Хедж, Вилли ван Стингаард и Джимми Уоф. Он подумал, что не уронит ни чести полка, ни чести пехоты в целом, если сохранит это положение, когда по правую руку загремели копыта и мимо, ругаясь и горланя песню, пронесся Гейган. Он сорвал с себя рубаху и теперь скакал нагишом, в одних сапогах. Вдали все глуше и глуше трубил охотничий рожок.
Родни перешел на легкий галоп и стал осматриваться. Он был примерно в миле к востоку от городка, тогда немного левее должны были располагаться Бенаресские ворота Бховани. Пригнувшись к холке лошади, он увидел крыши, проступившие на фоне неба, и убедился, что был прав. Теперь в любое мгновение он мог оказаться в узкой выбоине дороги, бежавшей по полям от ворот. Привстав на стременах, он различил дорогу и различил, что по ней что-то движется. Луна освещала белые полотняные навесы запряженных буйволами повозок. Их было десять или двенадцать, вытянувшихся цепочкой, все — редкой четырехколесной разновидности, каждую тянут по четыре буйвола, причем ноздри ведущей пары буйволов чуть не упираются в задник едущей впереди повозки. Он ухмыльнулся, издал дикий вопль, и заставил позаимствованную у музыкантов лошадь перейти в галоп. У обочины дороги он пригнулся, сжал бока лошади коленями, и снова завопил. Лошадь подобралась и широким махом перескочила дорогу, буйволов, повозки и все остальное.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.