Ночной охотник - [34]

— Управление уголовного розыска потратило неимоверное количество усилий на поиск возможных подозреваемых. Сейчас прорабатывается несколько версий. Но думаю, от меня свежих вестей вы не добьетесь, поскольку, как видите, я сейчас не в боевом строю.

— Что вы чувствуете, осознавая, что остались живы? Как вам это удалось?

— Не знаю. Я рад, что жив. — На этой фразе Арсений по-детски улыбнулся и даже хотел рассмеяться, но боль от сокращения мышц живота не дала ему это сделать.

— Как вы думаете, — продолжал беседу журналист, — почему он выбрал вас?

— А с чего вы взяли, что он кого-то выбирает? — ответил вопросом на вопрос Арсений. Он тоже решил начать эту игру вопросов, недомолвок и выяснений.

— Ну уж не держите меня за дурака! Всем ясно, что он совершает преступления не хаотично, что он их планирует и тщательно выбирает свою жертву.

— Допустим, это так. Но со мной, я думаю, это была случайность.

— Так же как со свидетелем первых двух убийств? Вы так думаете? — сказал журналист, а в глазах мелькнул огонек задора.

Арсений заметил этот огонек, ухмыльнулся и ответил:

— Это я никак комментировать не буду. Что касается меня, то да — я думаю, это была случайность.

— Случайности неслучайны, вам ли этого не знать… Вы теперь единственный выживший после нападения убийцы, — как-то строго и осмысленно произнес журналист и добавил: — Это правда, что вы ранили преступника?

Арсений только собирался опровергнуть слух о своем героизме, но его опередил голос из-за двери:

— Да, правда.

Этот голос принадлежал Миронову, который вошел в палату с пакетом гостинцев в руках.

— Вы на меня, пожалуйста, не обижайтесь, — добавил он, обращаясь к журналисту, — но у вас какая-то чудная особенность появляться в ненужное время в ненужном месте. С этим надо что-то делать.

— Какие обиды! — улыбчиво, но с долей язвительности произнес Андрей К. — У меня профессия такая… обидная. Всего доброго! — добавил он и покинул палату.

— Мерзкий тип, — заметил Виктор Демьянович, выждав некоторое время и выглянув за дверь, чтобы удостовериться, что никто не подслушивает.

— Да уж, но, как правило, девушкам и многим окружающим такие нравятся. Этого я абсолютно не понимаю.

— Просто мы, наверное, с тобой другие. Живем на отшибе жизни, — сказал Миронов и рассмеялся. — Я тебе тут немного вкусных гадостей принес.

— Спасибо, — расплылся в улыбке Арсений.

Это был какой-то волшебный миг. Виктор Миронов всегда был примером для Сени, а теперь он запросто говорит: «Мы с тобой». Такие минуты дорогого стоят. Именно сейчас, находясь в больнице, раненый Романов чувствовал себя счастливым, как в детстве, когда заболел и завтра не надо идти в школу, а весь вечер до самой ночи рядом будет сидеть мама и тихонько заниматься чем-нибудь своим — вязать или читать книгу, перелистывая страницы с характерным уютным шорохо-шелестом.

— Ну, как самочувствие?

— Нормально. Хотя бывало и получше, — слишком бодро для таких слов произнес Сеня.

— Знаешь, — начал Виктор Демьянович, — я вчера как-то самоуверенно с тобой говорил, а стоило бы извиниться. Отчасти это моя вина, что ты оказался на больничной койке. Я к тебе был строг и несправедлив…

Тут Миронов запнулся от комка, который подкатил к горлу. Чувства не были сильной стороной МВД, он предпочитал их скрывать, поэтому, когда они вдруг прорывались, он не знал, что делать со всем этим добром.

Чуть погодя он отрывисто продолжил:

— Прости, из-за меня ты мог погибнуть.

— Не мог, — мгновенно перебил его Арсений, — то есть… Я вас прощаю, и не стоило всего этого говорить, но… Я не мог погибнуть. И именно об этом я хотел с вами поговорить. Я тут подумал, он… мы никак не можем установить мотив. Зачем он все это делает? Я думаю, ему нравится смотреть на нашу боль и беспомощность. И мне кажется, это мститель. Либо из несогласных. Он либо мстит, либо пытается на что-то указать, на ошибки, которые поздно исправлять, а потому он хочет видеть этот город в огне, в муках. Кроме того, ему важно, чтобы все шло по заранее продуманному плану. Как вы думаете, он хотел меня убить?

Миронов несколько замялся. Его сбил с толку не только вопрос, но и то, что было сказано до него. Виктор Демьянович не мог не согласиться с тем, что разумность в этих доводах и мыслях есть.

— Нет, — продолжил Арсений, — я просто оказался в ненужное время и в ненужном месте, понимаете? Он рисковал, когда пришел на кладбище, но он был уверен в том, что все пройдет, как надо. Я его заметил, преследовал, а он просто отбросил меня в сторону, как щенка. Он не собирался меня убивать! Он намеренно оставил нож в ране, чтобы избежать кровотечения, и он знал, куда бить. Из всего этого я заключаю, что он врач или хотя бы когда-то заканчивал курсы. Но, скорее всего, врач, такой аккуратный и точный удар. У него не было времени целиться. Он сделал один верный надрез, если можно так выразиться. Тогда вопрос: почему он убил ту свидетельницу? Ведь, судя по всему, она не входила в его планы, так же как и я. Но во-первых, откуда нам знать? А во-вторых, я думаю, тут дело было в том, что он совершил первые в своей жизни убийства. Это непростой шаг даже для абсолютных психов. А тут свидетель, который может разрушить планы. Более того, она видела машину, могла еще что-то заметить. Я же не видел ничего, а значит, не представлял опасности.