Ночной огонь - [169]

Гарлет вскочил на ноги: «Это ты заблуждаешься! Ты ничего не чувствуешь и знаешь только то, что я тебе сказал!» В его голосе внезапно появилась повелительная интонация: «На сегодня довольно болтовни! Теперь я хочу прогуляться, посмотреть на бульвары и проспекты — увидеть все, что можно увидеть».

Скирль не совсем понимала, как себя вести перед лицом внезапного приступа мании величия. «Можно было бы и прогуляться, конечно», — осторожно сказала она.

«Не «было бы» и не «можно», а здесь и сейчас! — топнул ногой Гарлет. — Пойдем!»

Скирль неохотно встала: «Что ж, пойдем — только нам нужно будет вернуться к обеду».

Они спустились с террасы дворца, прошлись по бульвару до моста и оказались на площади Гамбойе. Вместо того, чтобы идти дальше, Гарлет решил сесть за столик одного из кафе и наблюдать за прохожими. Скирль не возражала; они уселись в тени плакучего златолиста. Им подали чай и блюдце с хрустящим печеньем. Люди, проходившие по площади, однако, интересовали Гарлета гораздо больше печенья. Через некоторое время он указал на хорошенькую молодую женщину в сопровождении кавалера-щеголя: «Не понимаю. Почему они одеты по-другому?»

«Здесь давние традиции, — ответила Скирль. — Роумы одеваются по-разному, в зависимости от времени суток и ситуации. По сути дела, люди везде так делают, на какой бы планете ты не оказался».

«На эту женщину приятно смотреть, — заявил Гарлет. — Не могу отвести глаза от ее изящных движений. Я хотел бы к ней прикоснуться. Будь добра, позови ее, чтобы она к нам подошла».

Скирль рассмеялась: «Гарлет, опять ты говоришь глупости! То, что ты хочешь сделать, невежливо — барышня будет удивлена и рассержена. Разве ты забыл то, что я тебе говорила об этикете? Если ты хочешь, чтобы тебя уважали, чтобы с тобой вежливо обращались, тебе придется сдерживать такие побуждения».

Гарлет смерил собеседницу оценивающим взглядом: «На тебя тоже приятно смотреть. У тебя и у этой женщины есть что-то общее. Что именно, не могу определить».

«Это нормальное ощущение, — спокойно сказала Скирль. — Оно происходит от инстинкта продолжения рода и, как правило, приводит к появлению на свет детей».

«Каким образом?»

Скирль пришлось приступить к объяснению, в общих чертах, процесса воспроизведения потомства. «Об этом можно говорить очень долго, — начала она. — Существует множество различных обычаев и представлений, но все они требуют строгого соблюдения ритуалов».

«Ничего не знаю ни о каких ритуалах, — ворчал Гарлет. — Шим никогда о них не упоминал».

«Трудно было бы ожидать, чтобы гричкин рассуждал о таких вещах. Процесс, как правило, начинается с того, что мужчина и женщина испытывают взаимное влечение. Такое влечение называют «привязанностью», а иногда «любовью». Движимые этими эмоциями, мужчина и женщина могут заключить общественный контракт, именуемый «браком», хотя во многих случаях их совместное проживание не нуждается в формальной договоренности. В частности, Джаро не подписывал со мной никакого договора, но мы живем вместе. В таких условиях общепринятыми условностями разрешается использование мужчиной и женщиной, наедине, их половых органов в процессе так называемого «совокупления». Совокупление на людях считается неприличным и не допускается; такие вещи всегда делаются без присутствия посторонних».

Гарлет наклонился вперед, глаза его горели: «Расскажи подробнее о совокуплении! Как это делается?»

Напряженно выпрямившись на стуле, Скирль смотрела вдаль. Тщательно выбирая слова, она вкратце разъяснила процесс совокупления в самых общих и безличных терминах. Гарлет не скрывал живой интерес к этому вопросу, неотрывно глядя Скирли прямо в лицо. «Такова, — заключила Скирль, — обычная система воспроизведения потомства, характерная не только для людей, но и для многих других существ».

«Возникает впечатление, что это приятное времяпровождение, — заметил Гарлет. — Давай попробуем здесь и сейчас! Чем это место хуже любого другого?»

«Ты ошибаешься! — возбужденно возразила Скирль. — Такие вещи делаются только наедине!»

«Тогда давай вернемся во дворец и уединимся у меня в комнате. Если понадобится, мы можем позвать Фанчо, он нам поможет».

Скирль покачала головой: «Этим нельзя заниматься, нарушая правила. Джаро будет огорчен, если узнает, что я совокупляюсь с другими мужчинами, даже если это делается с помощью Фанчо».

Гарлет уставился на нее с осуждением: «Какое мне дело до Джаро и его огорчений? Он ничего не значит! Забудь о нем, и мы сразу займемся совокуплением, это интересно!»

Разрываемая несовместимыми стимулами веселья, раздражения и жалости, Скирль пыталась говорить самым сдержанным тоном: «Все не так просто. Меня объединяет с Джаро связь, подобная заключению брака, накладывающая взаимные обязательства. Такие обязательства необходимо выполнять».

Уже привставший было Гарлет опустился на стул. «Вот, так всегда! — процедил он сквозь зубы. — Всему мешает Джаро».

«Пора возвращаться в Карлеон, скоро обед», — напомнила Скирль и поднялась на ноги.

«Я не хочу обедать. Я останусь здесь».

«Как тебе угодно. Ты знаешь дорогу назад».

Скирль стала переходить площадь. Сначала Гарлет возмущенно смотрел ей в спину, после чего передумал и догнал ее. Они вернулись в Карлеон вместе — в полном молчании.