Ночной кабак - [14]

— Застраховано?..

— Застраховано.

— Это точно?

— Абсолютно. Он тихо молиться будет, чтобы тебя легаши не сцапали.

— А ты откуда все знаешь? — Коля с сомнением разглядывал компаньона.

— Знаю. — Боря улыбнулся. — Дядя Йося рассказал.

— Кто рассказал?..

Боря засмеялся.

— Слушай, — он привстал и дружелюбно похлопал Колю по руке. — Ты мне скажи, я тебя хоть раз подводил?.. Хоть один раз?

Коля кивнул.

— Но ты знаешь, что с тобой будет, если это — подстава…

Боря поморщился.

— Колян, расслабься.

Допив кофе, они встали.

— Я не пойму, — сказал Коля. — А у этого деятеля семья есть? Как они смотрят на эти его… — Он щелкнул себя по горлу.

— Никак не смотрят. — Боря застегнул куртку. — Нет у него семьи. Он в молодости, говорят, славно попедерасил — даже чуть под суд раз не попал, за совращение мальчиков. Его высокие покровители отмазали. Позвонили там кому надо и приказали тихо тормознуть дело. Но это давно было…

— А сейчас?

— А сейчас все. Сейчас у него кроме бутылки уже ничего не стоит. Называется «Прощай, молодость!»

И Боря театрально помахал кому-то рукой.

Через несколько дней Катя узнала о смерти Майкла. Ей позвонили из полиции и попросили прийти. Констебль с неприятной физиономией и с сильным славянским акцентом допрашивал ее, задавая вопросы: как давно она знает убитого, в каких они были отношениях и так далее и тому подобное.

— Знала несколько месяцев… Он был моим бойфрендом.

— То есть, он трахал тебя?

Катя внимательно посмотрела на констебля. Тот продолжал писать, не поднимая головы. Катя не отвечала.

— У тебя проблемы со слухом? — Спокойно поинтересовался констебль.

Потом он поднял голову.

— Ты будешь отвечать, сука, или тебя засадить в камеру?..

Катя на мгновение застыла — она пережевывала услышанное. Потом встала.

— Я требую моего адвоката. Я отказываюсь отвечать на вопросы. Выговорила она холодным, металлическим голосом. — И потом… меня, что, арестовали?

— Пока не арестовали. — Констебль покачал головой. — Но это легко устроить. Очень легко. А насчет адвоката… — Он одной рукой протянул ей телефонный аппарат. — Пожалуйста. Звони прямо сейчас… Звони, если хочешь проблем.

Катя опустила голову. Она почувствовала, как колючий неприятный холод пробирается по телу. Которому из адвокатов она будет звонить? Скольких адвокатов она, вообще, знает?.. Катя начала вспоминать… Нет. Не знает ни одного. И кому тогда звонить? Кому?..

Констебль поднялся, подошел к ней и резко, с размаху, ударил ее по щеке. Потом вернулся, сел в свое кресло и, как ни в чем ни бывало, продолжил писать.

— Все понятно? — Спросил он совершенно спокойно.

— Понятно. — Ответила Катя, подтерев рукой окровавленную губу.

Ей и в самом деле все стало понятно. Катя с самого начала не сомневалась в том, что ей известно, кто убил Майкла. А какие тут еще могут быть версии? Всего одна. Этот красавчик и бандит Коля выследил ее бывшего бойфренда, несчастного придурка Майкла и в припадке ревности порешил его… Зачем? Зачем он это сделал? Майкла она и так бросила. Этот гомик по любому ни на что не годен в постели. Канадские мужики, вообще, в постели мало чего умеют, но Майкл ко всему этому обладал еще и паскудной манерой: он занимал деньги у женщин, с которыми спал. Мало того, что не содержал ее, свою гелфренд, как это делают все нормальные канадцы, которые удовлетворять женщин по другому просто не могут, а он сам — педик и импотент, нагло выкачивал из нее средства. У Кати в итоге было ощущение, что ее имеют и имеют во всех смыслах… Но это по большому теперь не важно. Майкл, обиравший Катю, лгавший ей, что будто бы любит, а сам раздававший ее деньги гомосекам, и в их «высшем обществе» наверняка издевавшийся над ней, конечно подлец. Но заслужил ли он смерти? Заслужил ли он, чтобы его прирезали как свинью в темном пустом переулке — и оставили там валяться с ножом между ребрами, на грязном асфальте (Катя видела фотографии) — валяться, пока его не найдут констебли?.. Не заслужил. И Катя в этом не сомневалась. Тогда почему она должна отвечать за чьи-то грязные дела? Почему она должна сидеть здесь, на этой неуютной и твердой скамейке, почему она должна терпеть издевательства и оскорбления этого мерзкого урода, который уверен, что полицейская форма возносит его над всем родом человеческим? Почему ее должны здесь избивать? Какое преступление она совершила? Какие грехи?.. Катя не знала за собой никаких преступлений, она не знала за собой никаких грехов. Тогда почему все это?.. За что?

И Катя тихо, неуверенно шевеля губами, произнесла:

— Я знаю…

Констебль поднял голову.

— Я знаю, кто убил Майкла.

Коля редко заглядывал в канадскую прессу, редко смотрел канадское телевидение. Хоть он и сторонился политики, но ложь и неискренность — они видны за версту. Обманываться в них способен тот только, кто хочет заранее, чтобы его обманули. А ложь — ежедневная и желанная гостья в канадских СМИ. Нельзя сказать, чтобы там совсем не просачивалось ни капли правды. Просачивается. И кому уж очень сильно захочется, тот сможет выцедить себе эти несколько капель. Правда попадает в канадскую прессу и на экран канадского ТэВэ, но она здесь играет роль очень бедной и очень далекой родственницы, которую то ли действительно из жалости, то ли чисто из барских чувств, пригласили на чашку вчерашнего чая. Вот, она и сидит с краю стола; сидит тихо и рот открывает только тогда, когда ей позволено — она прирученна, послушна и хорошо знает свое скромное место. Все же остальные места на страницах канадских изданий и в канадском теле- и радио- эфире занимает пестрое, разукрашенное, яркое, цветное вранье.