Ночной хищник - [4]

— Что? — спрашивая, она глядела мимо, и глаза постепенно нашли его. — Простите, я не поняла.

— Мне нужно позвонить. Правда, я могу и в другом месте…

— Звоните.

Она пожала плечами, отвернулась, а Шувалов, набирая, нет-нет да и взглядывал на нее. Набирать пришлось дважды.

— Сева, ты? Да, никак не мог раньше… Вхожу в режим, увидимся только завтра. У тебя что слышно? Понятно… Понятно… Ну хорошо, тогда до завтра, привет!

Положив трубку, пошел к двери, но у порога постоял, оглянулся, вернулся к креслу у окна.

— Еще раз простите… Мне кажется, у вас что-то стряслось, Не сочтите самонадеянным, по, может, я могу быть полезен?

— Вы? С какой стати? — искренне удивилась она. — Впрочем… — Если у вас есть сигареты…

— Прошу, — он встряхнул пачку, а когда тонкие непослушные пальцы вытянули сигарету, щелкнул зажигалкой. И закурил сам.

— Спасибо, — женщина вдруг рассмеялась. — Фу, глупость какая! Теперь неловко вас выставлять, а говорить… Стряслось у нас всех: вы ведь тоже наверняка знаете о пропаже?

— Наслышан… А вы работаете здесь? Я спрашиваю оттого, что вы без значка.

— Он напоминает бирку, а я каждый день вижу их на шкурках… — Она затянулась дважды подряд. — Понимаете, сегодня утром меня вызывали по поводу кражи. Я впервые имела дело с милицией и очень боялась. И сейчас боюсь!

— Ну, во-первых, говорят, что невинность не знает страха, — усмехнулся Шувалов. — А во-вторых, и в милиции иногда попадаются обыкновенные люди.

— Да, наверное. И все-таки гадко ощущать себя подозреваемой! Хотя…

Не дождавшись продолжения, Шувалов подвинул стул и уселся напротив.

— Послушайте… Мне кажется, что выговориться вам и необходимо, и… некому. Гоните в шею, если я назойлив, но верьте, что я ни минуты не сомневаюсь в вашей порядочности. Уж не берусь объяснить почему, но это так! Хотя вы явно не договариваете…

— Елена Андреевна, — прервала женщина вопросительную паузу. — Вы правы, я недоговариваю, и правы, что надо выговориться. Что некому — опять верно! И еще я почему-то не люблю термин — порядочность. Часто слышишь: «Он порядочный человек!». А он, оказывается, порядочная Дрянь… Понимаете, получается, что я не последняя видела Маркина, а в милиции об этом не сказала. Плохо, да?

— А кто это — Маркин?

— Да сторож же, который исчез! — Елена Андреевна досадливо съежила брови. — Он без того был странный такой, а тут совсем не в себе казался. И главное, — она растерянно посмотрела на Шувалова, — я не последняя его видела, хотя получается так.

— Попробуем разобраться, хотя не вдруг поймешь… — Он крепко прижал нос кулаком. — Вы хотите сказать, что кто-то еще видел его после вас? Где это было?

— Ну на складе же… Конечно, видел! Я услышала шаги, и Маркин туда пошел, где человек был… Но всех спрашивали, и получается, словно я там оставалась одна! А я даже разговор их слышала, не слова, а как говорили они. Если бы в милиции сказала, стали бы спрашивать, кто и что, но я же не знаю! У них, говорят, так путают людей, мне не хочется запутаться и повредить кому-то, понимаете?

— Понимаю, — серьезно кивнул Шувалов. — И не надо ничего говорить. И терзаться не надо.

— Вы считаете, не надо? — посветлела Елена Андреевна.

— Разумеется. Путать они и впрямь мастера, им за то деньги платят. Давайте лучше пойдем на пресс-конференцию, я ведь за этим пришел. Вам не нужно быть?

— Нужно… Только теперь я позвоню, а вы идите. Мы ведь все равно увидимся. — И сразу спохватилась, удивившись себе: — Правда, это совершенно не обязательно! До чего глупо сказала…

— Зато искренне, — рассмеялся Шувалов. От двери обернулся: — Меня зовут Виктор Сергеевич. Сообщаю на всякий случай!

Оставшись одна, Елена Андреевна пересела к телефону, открыла сумочку. Достав зеркальце, смешно поворачивала лицо, смотрясь, вздохнула и вдруг показала себе язык. Бросила зеркальце на место, щелкнула застежкой, взялась за телефон.

— …Надо сказать, что только в этом году мы участвовали в четырех международных аукционах, где продавали почти все виды пушно-меховых товаров, — говорил председательствующий, со значком: «Харлампиев Е. Н.». — Но, как известно, более семидесяти процентов мехов мы реализуем здесь, на ленинградском аукционе, и нынешний не станет исключением. В заключение хочу объявить, что завтра в демонстрационном зале начнутся показы коллекций готовой одежды из русских мехов. Прошу задавать вопросы.

По залу прошел гул, и первым поднялся плотный мужчина в седоватых кудрях.

— Гэвин Саксон, «Дельта Трейдинг корпорейшн». Скажите, намерены ли вы представить к продаже соболей баргузинского кряжа?

— Да, намерены.

— Вопрос фирмы «Джакомо Вануцци». В каком объеме будут предлагаться шкурки рыси?

— В объеме как минимум вдвое большем против прошлогоднего.

Азартный ропот перекрыл ангельский голос Барбары Кренкшоу:

— Барбара Кренкшоу, агенство «Пресс Интернейшнл»… По-прежнему ли предполагаете розыгрыш в аукционе широко разрекламированной партии куницы?

— Да, по-прежнему.

— Вы хотите сказать, что она обязательно поступит в продажу? — напористо переспросила корреспондентка.

— Я хотел сказать именно это, — кивнул Харлампиев. — Партия куницы полностью пойдет на торгах.