Ночной дурман - [7]

…как он там сказал — «кровососов»?

Так многих называют. Юристов, например, или судебных приставов, а еще комаров, пиявок и вампиров.

— Что Андерсон имел в виду, когда сказал, что ты ничем не лучше остальных кровососов? — Не успела я это брякнуть, как заработала взгляд от Деклана. Шикарно. Первой эмоцией, которую я сумела у него вызвать, была злость.

Неужели я его оскорбила? Я с трудом сдерживалась, чтобы не съежиться в комок в дальнем уголке сиденья.

— Я уже ответил на все твои вопросы.

— Зачем твоему отцу понадобился яд для этих… кровососов? Не понимаю.

— Тебе и не надо понимать. Да и поверь, тебе не захочется.

Эти слова пробудили во мне гнев, вспыхнувший маленьким разъяренным фениксом.

— Да уж, представь себе, мне не хочется во все это ввязываться. И я предпочла бы ничего не понимать. Вот только мне вкололи какую-то отраву, а потом на моих глазах застрелили человека. А вдобавок ко всему ты заявил, что мне нельзя в больницу, потому что я наверняка там помру. Я понятия не имею, сколько нам с тобой еще ехать в этой дурацкой машине, да и куда ты вообще меня тащишь, и если ты хочешь, чтобы я перестала задавать вопросы, тебе придется меня вырубить и запихать в багажник.

Вот так вот. Я открыто предложила Деклану использовать свои кулачищи, чтобы заставить меня заткнуться.

Хотя я и на самом деле предпочла бы валяться в отключке, чем торчать здесь бог знает сколько времени и думать о том, что меня ждет. Это просто пытка какая-то.

— Я не бью женщин, — произнес Деклан после долгой паузы. — По крайней мере, смертных.

— Ага, но ты убиваешь их, если тебе прикажут, так, что ли?

Он стиснул зубы:

— Если нет другого выбора.

До меня вдруг дошло, что он только что сказал.

— Погоди-ка. Ты сказал, что не бьешь смертных женщин. Смертных? Ты на этом специально сделал акцент?

— Да. — Он снова уставился на дорогу.

Я облизнула пересохшие губы, мечтая о бутылке с водой.

— А что, бывают не смертные?

— Те кровососы, о которых говорил Андерсон. — Он сжал губы.

Глядя на него, я провела пальцами по раненой шее, поморщившись, когда задела шишку, оставшуюся после укола.

— Ты же не хочешь сказать, что они… они… вампиры? Не хочешь ведь?

В моем списке кровососов вампиры тоже значились.

Деклан кивнул:

— Большинство людей не знают об их существовании. Они успешно скрываются уже очень давно.

М-да, водичка сейчас пришлась бы кстати.

— Это же всего лишь сказки.

Он скривил губы в очередной ледяной ухмылке.

— Прости, что именно я развеваю эту иллюзию, но вампиры вполне реальны.

Я ждала, когда же он наконец засмеется. Хотя, конечно же, не дождалась.

— Я не верю тебе.

— Не имеет абсолютно никакого значения, веришь ты или нет. Меня в любом случае это абсолютно не волнует.

В желудке все перевернулось.

— Что ж, хорошо, потому что это самое бредовое заявление, которое я только слышала.

— Да ну?

— Если бы вампиры существовали, о них бы все знали. В новостях только об этом и говорили бы.

— Я смотрю, ты для себя все замечательно уяснила.

Снова сарказм. Вообще-то к сарказму, разбавленному юмором, я привыкла, общаясь кое с кем из своих друзей, да и сама обожала отпустить пару саркастичных замечаний. Но у Деклана все выходило по-другому. Далеко не весело. Скорее, насмешливо. И даже грубо.

Он бросил взгляд в зеркало заднего вида, и последний намек на юмор окончательно исчез с его лица.

— Большинство вампиров предпочитают скрываться под землей. Некоторые, правда, выбираются на поверхность и отправляются в крупные города, где ищут себе жертв. Но с ними расправляются.

— Расправляются, — повторила я.

— Чаще всего в рукопашной, потому что вампира сложно убить иначе. Пули им нипочем. Охотники не всегда выходят из схватки целыми. И, как правило, долго не живут. Ну, ты понимаешь, о чем я.

Шрамы Деклана. Те, которые изрезали левую сторону лица. Покрывали все руки. Пересекали живот.

— Ты один из охотников? — недоверчиво уточнила я.

— Ну надо же, и как ты догадалась?

— Потому что выглядишь так, будто тебя пару раз через мясорубку пропустили.

— Это был риторический вопрос. — Он коснулся повязки. — Мне не раз доводилось схлестываться с вампирами. К несчастью, хоть мои раны и заживают быстрее, шрамов остается больше, чем на обычном человеке.

Странные слова он выбирает — «чем на обычном человеке».

— Так ты… не человек?

Скривив губы, он ответил:

— Не совсем.

Так, ладно, пусть меня и отравили, сделали свидетельницей убийства и похитили, но разницу между смешным и несмешным я все еще понимала. Мне не нравилось, как Деклан играет на моих нервах и выдает неполные ответы, когда моя жизнь висит на волоске.

— Дай угадаю. Ты вампир?

— Будь я вампиром, то не разгуливал бы днем по улицам. Именно поэтому вампиры предпочитают отсиживаться в подземельях.

— Потому что на солнечном свету они рассыпаются в прах.

— Нет. Потому что солнце выжигает им глаза, и так их гораздо легче убить. Днем им приходится прятаться от солнца. Самые же умные прячутся все время.

Взгляд в окно убедил меня, что полуденное солнце стоит высоко в небе. Несмотря на это, мороз пробежал по коже.

— Тогда кто ты?

На скулах Деклана играли желваки, и в том выражении, что я могла хоть как-то разобрать на изрытом шрамами лице, не проскальзывало ни искры смеха.