Ночной дозор - [13]

– Если угодно, – повторил Дункан.

Фрейзер ухмыльнулся.

– Молодец. Тогда и наговоримся вволю. Я хочу все про тебя узнать. – Он как бы нехотя двинулся к выходу. – Все!

Дункан нагнулся, вытаскивая из-под верстака табурет. Когда он поднял голову, Фрейзер, фотограф и миссис Александер уже выходили в дверь, что вела в соседнее здание.

Едва она закрылась, девушки опять принялись хохотать. Уинни гундосо крикнула:

– Чего он тебе сунул, Дункан? Адрес? Даю за него пять монет!

– Плачу шесть! – завопила ее соседка.

Обе вскочили и попытались отнять бумажку. Дункан со смехом отбивался, радуясь, что вся ситуация воспринята шутейно, а не иначе.

– Видал, как он перед тобой стелился? – сказал Лен о Фрейзере. – Пронюхал, что тебя ждет повышение. Откуда ты его знаешь?

Дункан все еще оборонялся от девушек и не ответил. Когда они наконец отстали и занялись чем-то еще, листок с адресом скомкался почти в шарик. Дункан сунул его в карман фартука – на самое донышко, чтоб вдруг не выпал, но весь следующий час украдкой лазал в карман, удостоверяясь, что бумажка на месте. Вообще-то хотелось ее достать и хорошенько рассмотреть, но мешали многочисленные соглядатаи. Наконец терпение кончилось. Когда зашел мистер Чампион, Дункан отпросился в туалет. Там запер дверь кабинки, достал и разгладил бумажку.

Сейчас Дункан взбудоражился еще сильнее, чем от разговора с Фрейзером; тогда его захлестнуло смущение, но теперь появление давнего знакомца, его дружеская манера и то, что он даже озаботился оставить адрес, сказав «Звякни, ладно?», казались чем-то невероятным. В адресе значился район Фулема, что совсем недалеко. Разглядывая строчки, Дункан представил, как бы это выглядело, если б он заглянул туда, скажем, однажды вечером. Вообразил, как доберется. Продумал костюм – он скинет эту пропахшую стеарином и всяким душком одежду, наденет приличные брюки, рубашку-апаш и красивый пиджак. Представил, как будет держаться, когда Фрейзер откроет дверь. «Привет, Фрейзер», – небрежно скажет он, а тот в изумленном восхищении воскликнет: «Пирс! Ну вот, теперь ты выглядишь нормальным человеком, когда свалил с этой жалкой фабрики». – «Ах, фабрика! – отмахнется он. – Я всего лишь оказываю любезность миссис Александер...»

Минут пять-десять Дункан предавался подобным грезам, вновь и вновь проигрывая сцену у дверей, но не в силах представить, как все будет, когда Фрейзер пригласит войти. Он мечтал, хотя вовсе не собирался идти, и какая-то его часть говорила: «По правде, Фрейзер не хочет с тобой встречаться. Адрес он дал из вежливости. Он из тех, кто на минуту дико радуется всяким мелочам, но потом напрочь о них забывает...»

Распахнулась дверь туалета, и раздался голос мистера Чампиона:

– Дункан, с тобой все в порядке?

– Да, мистер Чампион, – ответил он, дернув цепочку.

Дункан вновь посмотрел на бумажку. Теперь он уже не знал, что с ней делать. В конце концов порвал на мелкие кусочки и бросил в водоворот унитаза.

*

– Дорогая, ты можешь не ерзать? – сказала Джулия.

Хелен досадливо дернула плечом:

– Все из-за кранов. Один ледяной, другой черт-те как обжигает.

Они вдвоем лежали в ванне. Это стало субботней традицией, и они по очереди занимали гладкий край – на этой неделе был черед Джулии. Она вытянула руки, закрыла глаза и откинула голову, повязанную косынкой; кое-где пряди выбились и, намокнув, липли к щеке и горлу. Насупившись, она заправила их за ухо.

Хелен опять шевельнулась, нашла удобное положение и замерла, наконец-то наслаждаясь приятным плеском теплой воды под мышками, в паху – во всех складках и впадинах тела. Ладони плоско лежали на поверхности, ощущая сопротивление водной оболочки.

– Смотри, как у нас ноги перепутались, – тихо сказала Хелен.

В ванне они всегда разговаривали тихо. Этой же ванной пользовалась семья, жившая в цокольном этаже. Омовения проходили по графику, и риск попасться был невелик, но кафельные стены усиливали звук, и Джулии втемяшилось, что голоса, плеск и трение конечностей о ванну слышны в нижних комнатах.

– Какая у тебя темная кожа, не то что у меня, – опять заговорила Хелен. – Правда, ты смуглая, как гречанка.

– Наверное, так в воде кажется, – ответила Джулия.

– Я-то не темнею, – возразила Хелен. Она потыкала себя в розовато-желтую мякоть живота. – Я похожа на зельц.

Джулия приоткрыла глаза и глянула на ее бедра.

– Ты выглядишь девушкой с картины Энгра,⁸ – умиротворенно сказала она.

Джулия была горазда на подобные сомнительные комплименты. «Ты похожа на советскую женщину с панно», – давеча сказала она, когда Хелен с двумя раздувшимися авоськами вернулась из похода по магазинам; в воображении сразу возникла мускулистая баба с квадратной челюстью и угрюмым ртом. Теперь же представилась одалиска с раскоряченной задницей. Хелен положила руку на ногу Джулии. Чудно шероховатую от волосков, с тонкой, приятной на ощупь голенью. На косточке лодыжки выделялась взбухшая от тепла жилка. Хелен ее изучила и, придавив пальцем, почувствовала ее пружинистость; затем подумала о бегущей в ней крови и поежилась. С лодыжки рука соскользнула на ступню и стала ее потирать. Джулия заулыбалась: