Ночной дозор - [117]

– Вот опять, – вздрогнула она. – Пожалуйста, отойди от окна.

– Тут нет стекла.

– Знаю, но... – Хелен протянула руку. – Все равно, иди сюда.

Джулия выпустила штору.

– Сейчас, минутку.

Она подошла к камину и от углей подожгла скрученную бумажку, чтобы прикурить сигарету. Выпрямившись, поставила ногу на пуфик, затянулась и откинула голову, смакуя вкус табака. Совершенно голая и раскрепощенная, в отблесках пламени она казалась древней гречанкой на берегу озерка с какого-нибудь сочного викторианского полотна.

Хелен замерла, разглядывая ее.

– Тебе очень подходит твоя фамилия,⁵⁴ – тихо сказала она.

– Как это?

– Джулия, Стоящая. Всегда хочется поставить запятую. Неужели раньше никто тебе этого не говорил? Ты смотришься как собственный портрет... Иди сюда. Озябнешь.

Впрочем, хорошо законопаченная комната не выстуживалась. Джулия откинула со лба спутанные волосы, медленно прошла к кушетке и забралась под одеяло. Закинув руки за голову, она лежала голая по пояс и курила на пару с Хелен, которая подносила к ее губам сигарету. Покурив, Джулия закрыла глаза. Хелен смотрела, как от дыхания вздымаются и опадают ее грудь и живот, как пульсирует ямка в основании шеи.

Послышался глухой удар очередного далекого разрыва, затем всплеск зенитного огня и неясный гул самолетов. В квартире наверху беспокойно вышагивал поляк: скрип половиц сообщал о его перемещениях по комнате. Внизу играло радио, и кто-то шуровал в камине уголь, о чем извещало эхо в трубе. Все эти звуки были теперь знакомы, как стали привычны одеяла, подушки и разнородная мебель в комнате Джулии. За последние три недели Хелен вот так лежала здесь раз шесть-семь. И снова она сказала себе: «Все эти люди не подозревают, что мы с Джулией голые лежим здесь в объятьях друг друга...» Это казалось невероятным. Она чувствовала себя незащищенной, восхитительно уязвимой, будто плоть, скрывающую нервы, содрали, счистили, как кожуру.

Теперь я уже не смогу пройти по комнате, размышляла Хелен, включить радио, поворошить кочергой в камине – и вообще сделать что-нибудь без того, чтобы не подумать о любовниках, которые, возможно, обнимаются в соседней комнате.

Она поднесла руку к плечу Джулии, но не коснулась – пальцы зависли в дюйме от кожи.

– Что ты делаешь? – спросила Джулия, не открывая глаз.

– Я тебя прорицаю, – сказала Хелен. – Чувствую, как в тебе вздымается жар. Ощущаю в тебе жизнь. Знаю, где твоя кожа бледна, а где смуглее. Где она чистая, а где в веснушках.

Джулия схватила ее пальцы.

– Ага, теперь ты ослеплена!

– Да, ослепленная любовью.

– Прямо название книжки. Этакой книженции Элинор Глин⁵⁵ или Этель М. Делл.

– Джулия, ты не чувствуешь себя слегка помешанной?

Джулия задумалась.

– Я чувствую себя пронзенной стрелой.

– Всего лишь стрелой? Я чувствую себя загарпуненной... Нет, это слишком грубо. Такое ощущение, будто в грудь вонзили маленький крючок...

– Насколько маленький?

– Как вязальный, даже меньше.

– Как застежка?

– Точно, как застежка! – засмеялась Хелен.

Возник четкий образ – вероятно, что-то из детства: потускневшая серебряная застежка с чуть выщербленной перламутровой головкой. Хелен прижала руку к груди в том месте, где, по ее представлениям, располагалась душа:

– Кажется, будто сюда вонзилась застежка, которая по частичке вытягивает мое сердце.

– Жуть какая, – сказала Джулия. – Экая ты извращенка! – Она поцеловала пальцы Хелен и стала их разглядывать, бормоча: – Какие у тебя ноготки... Маленькие ноготки, маленькие зубки.

В комнате стоял полумрак, но Хелен застеснялась и убрала руку.

– Не смотри на меня, – сказала она.

– Почему?

– Я... этого не стою.

Джулия засмеялась.

– Ты дуреха!

Обе закрыли глаза, и Хелен, видимо, задремала. Сквозь сон она слышала, как Джулия встала, накинула халат и пошла в туалет, но вырваться из липкой дремы удалось, лишь когда снова стукнула дверь, известившая о возвращении подруги.

– Который час? – Хелен схватила будильник. – Боже, без четверти час! Надо идти. – Она потерла лицо и вновь повалилась навзничь.

– Полежи до часу, – сказала Джулия.

– Пятнадцать минут – что толку?

– Тогда можно я пойду с тобой? Провожу тебя до квартиры. – (В ответ Хелен замотала головой.) – Ну пожалуйста! Ты же знаешь, мне лучше пройтись, чем торчать здесь.

Джулия стала одеваться. Ее одежда кучей валялась на полу; нагнувшись, она выудила лифчик и трусики, потом влезла в брюки и натянула блузку; нахмурившись и уткнув в грудь подбородок, застегнула пуговицы. Затем встала к зеркалу и ладонями разгладила лицо.

Хелен наблюдала за ней с кушетки. Казалось невероятным, неправдоподобным, что Джулия вот так запросто дарит ее взгляду свою красоту. Было удивительно и даже чуть страшно думать, что часом раньше она лежала в ее объятьях, открывала рот и раздвигала ноги навстречу ее губам, языку и пальцам. Казалось немыслимым, что она позволит себя поцеловать, если Хелен сейчас встанет и подойдет к ней...

Джулия перехватила ее взгляд и усмехнулась в притворном возмущении.

– Еще не надоело смотреть?

Хелен потупилась.

– Вообще-то я и не смотрела.

– Будь ты мужчиной, я бы попросила тебя выйти, пока одеваюсь. Хочу оставаться для тебя тайной.