Ночная тень - [112]

— Стилет… ты прикончил меня стилетом, таким же, как моя мать дала мне…

Он пытался сказать что-то еще, но в горле заклокотало, и тут же фонтаном хлынула кровь. Лили видела, как нож вонзился в Монка, как тот, уронив пистолет, медленно падает, а огромное тело, словно бессильно, складывается и, как ни странно, почти беззвучно валится на пол, как Берк, неподвижно застыв у подоконника, нерешительно озирается, а муж все еще стоит, не успев даже опустить руку. Она приоткрыла рот, пытаясь что-то сказать, но только жалобно всхлипнула. Найт метнулся к кровати:

— Лили, все кончено, не плачь, умоляю, все кончено!

Лили только смотрела на него, не в силах даже поднять руку, чтобы дотронуться до его лица.

— Я не смогла помочь тебе. Ничего не сумела сделать, кроме как лежать тут, словно жалкое слабое создание, и наблюдать, как Монк терзает тебя.

— Он ничего мне не сделал. Он мертв. Лили, мертв и больше не сможет причинить нам зло. Пожалуйста, любимая, не тревожься, все хорошо, и я здоров.

Неожиданно в комнате потемнело, словно ночью. Или это у нее в глазах? Лили попыталась побороть мрак, но не смогла.

— Найт, — успела прошептать она, прежде чем скользнуть в обморочную пропасть.

Три дня спустя Лили по-прежнему лежала в Алмазной комнате, в постели, окруженная детьми. Найт и граф с графиней сидели чуть поодаль. Сэм гордо демонстрировал умение обращаться с костылями. Тео ходил за ним по пятам, готовый подхватить брата, если тот упадет. Лора Бет устроилась на постели, прижавшись к Лили и не выпуская из рук Царицу Екатерину.

— Вижу, мне места не осталось, — пожаловался Найт. — Может, ты слезешь оттуда, Лора Бет? Пойдешь, поиграешь с дядей Берком? Он выглядит ужасно одиноким, правда?

Малышка вытащила палец изо рта и широко улыбнулась Найту.

— Папа, — пролепетала она и, очевидно, довольная тем, как звучит это слово, вернула палец на привычное место.

— Полагаю, это и есть что-то вроде ответа. Прошу прощения, дядя Берк, может быть, позже. Осторожно, Сэм, ты выпадешь из окна. Тео, сядь, пожалуйста. Ариель, могу я получить чашку чая? Вся эта затея с отцовством и возня с детьми просто доведут меня до истощения.

Лили улыбнулась и дотронулась до его рукава:

— Ты прекрасный отец.

— Но далеко еще не такой прекрасный муж, — заметил Найт, надеясь, что никто, кроме Лили, его не слышит.

— У меня великолепная память, милорд.

— У меня тоже. Лили, я больше просто не выдержу. Не могла бы ты ускорить свое выздоровление? В конце концов, пуля всего-навсего прошила плечо — обыкновенная царапина, не больше! Где же твоя выносливость?

— Найт, не будешь ли ты так любезен сесть и предоставить Лили Лоре Бет и кукле? — осведомилась Ариель. — Вот твой чай. И веди себя прилично. Ты сам хуже любого ребенка.

Найт беспрекословно подчинился.

— И ты тоже, Ариель, — вмешался Берк. — Лили спрашивала меня насчет плана Найта.

— Того, который не удался, — добавила Ариель.

— Ну что ж, зато попытка была, — возразил Найт. — И замысел сам по себе довольно несложный. Я разослал с полдюжины слуг по окрестным лавкам и гостиницам, велев невзначай упоминать в разговоре, что мы нашли знаменитые драгоценности и как порядочные законопослушные люди решили доставить их в Лондон. Они даже называли день и час. План был совсем неплохим, хотя ничего не получилось, поскольку Монк не попался на удочку и явился прямо сюда.

— Ты вправду отправил кого-то в Лондон? — удивилась Лили.

— Да, Джошуа, камердинера Берка. Два человека следовали за ним на расстоянии, на случай, если Монк решился бы напасть. Джошуа был просто в отчаянии, когда узнал, что пропустил самое главное!

— Джошуа был моим ординарцем в армии, — пояснил Берк. — За последние несколько месяцев это было единственным стоящим событием, и он с удовольствием бы проломил пару-тройку голов. С момента возвращения Джошуа только и делает, что ноет и жалуется. — Его речь прервал Монтегю, дворецкий Рейвнсуортов. Он что-то тихо сказал хозяину. Тот на секунду нахмурился, но все же кивнул. Дворецкий удалился. — Как странно, — заметил Берк. — Олли, только что приехавший из Лондона, просит разрешения поговорить с тобой, Найт.

— Я ведь заплатил ему, не так ли?

— Да, — согласился Берк, — и, возможно, он вернулся за наградой.

— Нет, сэр, — оскорбление объявил вошедший Олли. — Мы, сыщики с Боу-стрит, люди порядочные, не какие-нибудь кровопийцы.

— Я просто шутил, Олли. Входите, пожалуйста. Что вы хотели рассказать его милости?

Олли, по очереди оглядев присутствующих, смущенно откашлялся.

— «Побрякушки Билли», — объявил он. Все уставились на него. — «Побрякушки Билли», — повторил Олли. — Проклятые драгоценности. Неужели не понимаете?

— Нет, — честно признался Найт.

— Билли — это Вильям, — пояснил Олли преувеличенно-терпеливым тоном, но поскольку лица слушателей по-прежнему выражали недоумение, положительно взорвался:

— Вы все просто стадо безмозглых овец! Вильям — чертов принц Вильям Оранский! Он был помолвлен с Шарлоттой — принцессой Шарлоттой Английской. Прошлым летом она натянула нос жениху, заявив, что не желает выходить за него. Билли забрал подарки и отослал их домой, в Брюссель, но по дороге их украли. Все, что мне потребовалось, — потихоньку, не поднимая шума, расспросить кое-кого. Поскольку дело произошло за границей, мало кто знал об этом, но лорду Киттейкеру было вое известно.