Ночная кукушка - [26]

— Ну-ка, пойди встань в угол, — распорядилась Минерва. — Да, вон тот, возле шкафа. Постоишь часок, подумаешь над своим поведением.

— За что?! — Мартин был оскорблен в лучших чувствах.

— За то, что позволяешь себе ныть и жаловаться. Мне стыдно за тебя!

— А если кто-то придет и увидит, что я здесь торчу, как дурак, в твоем кабинете?!

— Это лучше, чем стоять в углу на уроке перед всем классом, правда?..

И так раз за разом.

К пятому курсу они перестали конфликтовать, зато появились другие проблемы. Однажды, вернувшись в школу после Рождества, проведенного у МакГонагаллов, Мартин вдруг спросил:

— Мама, а ты правда была знакома с Лордом Волдемортом?

— Мне не нравится, когда ты повторяешь это нелепое имя.

— В газетах его так называют...

— Мартин, в газетах пишут много всякой чепухи. На самом деле он вовсе не лорд. Просто самозванец, придумавший себе напыщенное прозвище.

— Но ты его вправду знала?

— Почему ты так решил?

Мартин только пожал плечами.

Понятно... У Джорджа язык за зубами не держится. Нашел, что рассказывать сыну!

— Это мой бывший жених, — неохотно ответила она. — Я была с ним помолвлена до того, как вышла замуж за твоего отца. Но он совершил плохой поступок, и мы расстались.

— А что он сделал?

— Неважно. Это было очень давно, и я не хочу это вспоминать.

Мартин помолчал, о чем-то размышляя, потом посмотрел на мать исподлобья.

— Мама, объясни мне, пожалуйста, как ты могла его полюбить.

Она не знала, что ответить.

— Понимаешь, я... Наверное, я была наивна и не понимала его настоящей сути. Он был обаятелен, он казался мне порядочным, великодушным, благородным. Потом я поняла, как сильно ошибалась.

— А все-таки что он тебе сделал?

— Мартин, важно не только то, как человек поступает с тобой. То, что он делает с другими, имеет не меньшее значение.

— Может, мне вызвать его на дуэль? — задумчиво спросил Мартин.

— Не говори глупостей, — отрезала она.

* * *

Тома она за все эти годы ни разу не видела, если не считать колдографий в газетах — хотя со временем они стали встречаться все реже. С общими знакомыми, какие у них были, Минерва не поддерживала контактов, а их дети учились в основном на Слизерине, так что и как декан она не обязана была с ними встречаться. Единственный раз, когда она увидела Тома вживую, был в декабре 1970 года.

Мартин был тогда уже на седьмом курсе, а Дамблдор недавно стал главой школы. Армандо Диппет умер весной, но Дамблдор все никак не мог вступить в должность, разрываясь между обязанностями преподавателя ЗОТИ и местом в директорском кабинете. Наконец, уже поздней осенью, он нашел себе замену и окончательно переехал в башню, вход в которую охраняли каменные горгульи.

В тот день он навестил Минерву в ее кабинете. Принес стопку каких-то папок и брошюрку.

— Минни, не хочу тебя расстраивать, но у меня есть просьба...

— Как обычно, Альбус. Мы же здесь все бездельники, так что надо нагружать нас работой, чтоб не скучали, — засмеялась она, отрываясь от проверки контрольных.

Дамблдор тоже улыбнулся:

— Я хотел бы поручить тебе заниматься маглорожденными, которым предстоит идти в Хогвартс. Ну, ты понимаешь — когда им исполняется одиннадцать, нужно навещать их родителей, проводить беседу, убеждать... Боюсь, у меня самого не хватит теперь на это времени.

— Да я, собственно, так и думала. Это же входит в обязанности заместителя директора, разве нет?

Дамблдор просиял, как обычно, когда коллеги легко соглашались на новую нагрузку.

— Я знал, что могу на тебя рассчитывать...

Надолго он не задержался и ушел, едва выпив с Минервой чашку чая. Когда за директором закрылась дверь, Минерва со вздохом взяла первую из стопки папок. Собственно, ничего сложного не было — нужно только просмотреть личные дела будущих студентов, выписать их дни рождений, распланировать визиты...

Потом она принялась читать брошюрку, высокопарную озаглавленную: "Министерство магии. Методические указания по работе с маглорожденными учениками школы Хогвартс. Только для служебного пользования!" — и чем дальше читала, тем меньше ей все это нравилось.

Суть "Указаний" была изложена тяжеловесным чиновничьим слогом, но все же сомнений не оставалось: это была санкция на применение к родителям-маглам этически сомнительных средств. В брошюрке они обтекаемо именовались "особыми методами". Когда Минерва сама еще училась, в Хогвартс брали далеко не каждого маглорожденного, а лишь тех, чьи способности никак нельзя было скрыть от маглов. Но после войны стали принимать всех подряд — слишком много волшебников погибло на фронте, и нужно было как-то это компенсировать. Естественно, большая часть родителей-маглов совсем не горела желанием отправлять своих детей в никому не известную школу, да еще и чародейскую. Одни считали, что имеют дело с сектантами, другие — что с шарлатанами. В девяти случаях из десяти, если верить министерской статистике, посланец Хогвартса получал от ворот поворот.