Ночная колдунья - [20]

Маргарита застонала и начала съезжать со стула. Колов подхватил ее и стал брызгать в побледневшее лицо водой из графина. В это время прибыл Литвиненко. Доктор был среднего возраста блондином, невысокого роста и приятной полноты, присущей преуспевающему человеку. Колов наскоро объяснил, куда ехать, и доктор умчался, приказав приготовить жесткую постель для своей пациентки и послать повозку для ее транспортировки. С трудом взяв себя в руки, Маргарита пошла отдавать приказания прислуге, которая уже услышала ужасную новость о своей ненаглядной барышне.

Прошло часа три, прежде чем появилась повозка с покалеченной Варей. Рядом ехали верхом убитые горем отец и жених. С крайней осторожностью перенесли они девушку в ее комнату. Оцепеневшую Маргариту потрясли свисавшие безжизненные руки и прекрасные волосы, волочившиеся по полу. Посмотреть в лицо сопернице она не решилась. Даже сейчас, видя результат своего злодейства, она не верила, что это произошло по ее вине.

Теперь в доме распоряжался доктор. Вся прислуга бегала как угорелая по первому его приказу. Гости, потрясенные происшедшим, стали потихоньку разъезжаться. На другой день не осталось никого, только свои. Литвиненко послал человека отправить телеграмму нескольким коллегам. Случай был серьезнейший, потребовался консилиум врачей.

Прозоров был в шоке. Он не ел, не спал, сидел у постели дочери или метался по кабинету, как раненый медведь. Тут же неподалеку от больной находился и Гривин, который курил одну папиросу за другой.

Первоначальный осмотр дал неутешительные прогнозы. Варя продолжала пребывать в бессознательном состоянии, даже дыхание угадывалось с трудом. Литвиненко просидел около пострадавшей почти сутки, прежде чем прибыли три доктора, известные всей столице. И, опять же, пока ничего утешительного обезумевшему отцу они сказать не могли. Лечить такую тяжелую травму в домашних условиях было невозможно, однако же о перевозке больной в клинику в Петербурге не шло и речи. Вероятность ухудшения состояния была слишком велика. Врачи пришли к выводу, что, по-видимому, пострадал позвоночник девушки. Поэтому в любых случаях прогноз был неблагоприятный.

В мучительной неизвестности прошли еще сутки. Прозоров за эти дни постарел на несколько лет, он просто выходил из себя от мысли, что ничем не может помочь своей драгоценной девочке. Войдя в очередной раз к ней в комнату, он вдруг натолкнулся там на Маргариту, которая, скорчившись, сидела в углу и что-то исступленно шептала. Ее вид ужаснул Платона Петровича, он счел ее обезумевшей. Служанка сказала, что Маргарита сидит тут уже третьи сутки и наотрез отказывается уходить. Иногда плачет или почти воет, а то даже головой поначалу билась об пол, насилу успокоили. Прозоров наклонился над фигурой Марго и прислушался, то были страстные мольбы к Богу.

– Покарай, Господи, эти преступные руки, покарай!

Платон Петрович покачал головой, сгреб девушку в охапку и понес в ее комнату. Как бы он ни был удручен случившимся, он не мог допустить, чтобы бедняжка помешалась от расстройства. Когда Прозоров возвращался из комнаты воспитанницы, он услыхал шум и бросился по лестнице наверх. К Варе вернулось сознание.

Глава 7

Варя смотрела в потолок, когда вошел ее отец. Бледное лицо не выражало ничего.

– Варенька, деточка, – чуть не плача, пролепетал Прозоров. – Ты узнаешь меня? Ты понимаешь, где ты? Ты помнишь, что с тобой произошло?

Бесцветные губы что-то прошептали. Варя попыталась пошевелиться, но ей это не удалось. Прозоров просто физически ощутил ужас, который пронзил все ее существо. Девушка еще раз сделала попытку поднять руку или повернуть голову, но безуспешно. Прозоров с нарастающим страхом следил за этими отчаянными попытками. Литвиненко поспешно подхватил друга под руку и вывел в соседнюю комнату.

– Что ж, Валентин, есть ли надежда? – Прозоров с трудом сдерживался от слез.

– Надежда есть всегда, Платон Петрович!

– Господи, только бы она осталась жива!

Литвиненко помолчал, а потом, собравшись с духом, произнес:

– Простите меня за кощунственные слова, но после некоторых травм жизнь человека превращается в сплошную пытку. Боюсь, данный случай такой. Травма позвоночника сделала вашу дочь неподвижным инвалидом на всю жизнь.

Прозоров ухватился за край стола, чтобы не упасть.

– Неужели ничего нельзя сделать? – прохрипел он.

– Вероятно, через какое-то время можно будет надеяться на возвращение подвижности некоторых частей тела, но полностью, увы! – Доктор сокрушенно покачал головой. – Пока сложно что-либо говорить, понадобится исследование и долгое лечение.

Валентин попытался дружески обнять несчастного отца, но тот зарыдал и, закрыв руками лицо, стремительно вышел. Таким его никто никогда не видел.

Потянулись мучительные дни. У постели Вари постоянно кто-нибудь был. Все пытались говорить с ней, но ободряющие слова вязли в зубах, ведь несчастная очень скоро поняла кошмар своего состояния. Маргарита также целые дни проводила с подругой. Вся дворня только и говорила о том, что бедная приживалка чуть умом не тронулась, горюя о дочери хозяина. Прозоров был потрясен до глубины души, эти страдания, как ему казалось, еще больше убедили его в величайших душевных качествах Маргариты.