Ночная диверсия - [4]

— Надеюсь, мы с вами будем друзьями. До встречи.

Отто просил отсрочки с ответом не только потому, что ему нужно было посоветоваться с отцом. Ему нужно было знать мнение по этому вопросу русских товарищей.

На другой день он встретился с «Аркадием Савельевичем». Это был тот самый товарищ, с которым когда-то беседовал Фридрих Штрекке.

Выслушав Отто, он задумался.

— Это несколько путает наши расчеты. Вы нам нужны были в Берлине. Но не беда. Найдется работа для вас и здесь. А дальше посмотрим по обстановке. В общем, соглашайтесь.

Через несколько дней Фридрих Штрекке выехал в Берлин. На вокзале, целуя сына, шепнул:

— Будь стойким, мальчик, и не рискуй зря. Я верю в тебя.

События развивались гораздо быстрей, чем предполагал Отто Штрекке.

1 сентября 1939 года радио принесло ошеломляющую весть — Гитлер напал на Польшу.

Уже через час посол собрал сотрудников у себя в кабинете. Мутные струи дождя потоками скатывались по стеклам, образуя на стенах зыбкие, колеблющиеся тени. Они еще больше подчеркивали гнетущую обстановку кабинета. Тяжелые дубовые кресла с высокими резными спинками затянуты в столь же тяжелые чехлы. Сидеть в этих креслах жестко и неуютно. Коричневые плотные портьеры с трудом пропускают в помещение скупой сентябрьский свет.

Сотрудники, зная фанатическую пунктуальность посла, собрались быстро. Разговаривали тихо, вполголоса, не решаясь до времени открыто высказывать свое мнение о событиях.

Но вот вошел посол. Вошел быстро, с подчеркнутой бодростью, не сгибая в коленях тонкие ревматические ноги. На его сухом морщинистом лице, словно приклеенная, застыла улыбка. Она не вязалась ни с обстановкой кабинета, ни с этим безжизненным лицом.

С минуту посол холодно всматривался в лица притихших подчиненных, потом выбросил вперед руку.

— Хайль Гитлер!

И помедлив, разрешил:

— Садитесь.

Господа, сегодня фюрер начал вписывать еще одну страницу в историю великой Германии. Священный поход на восток начался.

Посол говорил долго, витиевато, то и дело поворачиваясь к гипсовому бюсту Гитлера, стоявшему на столе.

Когда посол умолк, кто-то робко сказал:

— Но ведь это начало большой войны, господа.

— Да, большая война! Мы поставим на колени славян!

— Да, да, на колени! И эти Советы тоже. И, клянусь фюрером, никто, ни американцы, ни англичане не помешают нам сделать это!

— Ну, уж в этом они нам мешать не станут, — живо откликнулся кто-то из присутствующих. — Ведь это заветная мечта англо-саксов — задушить коммунистическую Россию руками немцев.

После совещания Отто уже не мог усидеть в помещении. Подняв воротник плаща, он медленно шел под дождем, стараясь осмыслить последние события. И как тогда, в памятное августовское утро, он жадно всматривался в лица москвичей.

«Нет, это не благодушие! Это спокойствие людей, уверенных в своей правоте, в своей силе», — думал Отто.

Страна быстрыми темпами крепила свою мощь. Это становилось ясно каждому, кто мог наблюдать жизнь Советского Союза. Новые события лишь подтвердили эту мысль. В середине сентября части Красной Армии вошли на территорию западных областей Украины и Белоруссии, взяв народ под свою защиту.

Вот в эти дни и состоялось его первое знакомство с Ольгой Рубан.

В конце сентября Штрекке должен был выехать по делам службы в один из приморских городов Союза. Командировка была вызвана не столько посольскими делами, сколько настоянием немецкой разведки.

Перед отъездом Отто встретился с Аркадием Савельевичем.

— Очень удачно, ^ обрадовался тот. — Я как раз хотел просить вас организовать туда командировку. Дело вот в чем. В этом городе вы должны познакомиться с человеком, с которым будете впредь работать вместе. Пока я вам не даю никакого задания. Только знакомство. Но нужно сделать так, чтобы из этого не было тайны, чтобы все было открыто.

Он назвал пароль и адрес. И, уже прощаясь, посмотрел на Отто лукаво.

— Надеюсь, это задание вас не затруднит.

Вокзал приморского города встретил Отто многоголосым шумом, обилием красок. Вереницы пассажиров на перроне передвигали рядом с собой чемоданы, ящики, авоськи с ярко-желтыми, золотистыми дынями, персиками, грушами и виноградом. Это запоздавшие курортники увозили домой щедрые дары юга.

Побродив по городу, попетляв по улицам и переулкам и убедившись, что за ним никто не следит, он наконец остановился у нужного ему дома.

Это был небольшой особнячок с верандой, увитой плющом, и с большим садом, как две капли воды похожий на соседние особнячки.

Чуть отдышавшись, Отто повернул ручку калитки. У цветочной клумбы возилась девушка с перепачканными по локти руками. Короткое серое платьице неловко сидело на ней — она давно уже из него выросла. Услышав скрип калитки, девушка выпрямилась, резким движением головы отбросив прядь русых волос со лба.

— Здравствуйте, — растерянно проговорил Отто. — Скажите… — и замолчал, залюбовавшись ею. Собственно, он не видел ее лица, видел только глаза — большие, голубые, как бы излучающие легкий, цвета морской волны свет.

— Здравствуйте, что же вы…

— Скажите, — овладев собой, спросил Отто, — могу я видеть Ольгу Семеновну?

«Наверное, ее дочь», — подумал он.

— Я вас слушаю.