Ночи и рассветы - [14]

Шрифт
Интервал

Первым опомнился Андрикос.

— Не нужно стоять на одном месте, — тихо сказал он Космасу, — а то они и за нас возьмутся. Пойдем напрямик. И слушай: когда подойдем, отдай приветствие! Правой рукой, знаешь…

Когда они приблизились, их остановил гневный окрик:

— Venita qua! (Идите сюда!)

Они замерли и в знак приветствия подняли правые руки.

— О! — удовлетворенно произнес подошедший итальянец. — Allora va bene. (Это другое дело.) Da dove venite? (Откуда вы?)

— Dal mercato, signore! (С рынка, синьор!)

— Mercato nero? Speculator!? (Черный рынок? Спекулянты?)

— No, signore! (Нет, синьор!)

— Hai una figlia? (У тебя есть дочка?)

— Si, e bellissima! (Есть, есть, очень красивая девушка!)

Отделившись от тех, кто все еще топтал лежащего человека, подбежал солдат с автоматом наперевес. Глаза его горели, как два крохотных уголька.

— Весь грек есть рогоносец!

Дышал он прерывисто, как взмыленный конь. Лицо, вытянутое от злости, вплотную приблизилось к лицу Андрикоса. Андрикос перевел его слова в шутку:

— Ha ragione, signore. Il greco e'un cornuto, pero la ragazza é molto bella. (Синьор прав. Греки рогоносцы, зато гречанки очень красивы.)

Первый солдат залился смехом.

— Questo greco é proprio un buffone! (Да этот грек настоящий паяц!)

Второй по-прежнему смотрел волком.

— Quando saremo stufi con le ragazze, comincieremo con le vostte mogli! (Как только покончим со всеми синьоринами, мы примемся за ваших жен!)

— San Pietro abbia almeho pieta di noi uomini! (Пусть святой Петр пожалеет хоть нас, мужчин!)

Первый снова залился смехом.

— Ma, si ha proprio del gusto! (Да, он знает толк в шутках!)

Человек, которого избивали в нескольких шагах, уже не стонал. Итальянцы отошли от него и перестали ругаться. В тишине пустынной улицы раздавался лишь смех веселого солдата.

— Эй! — грубо крикнул кто-то из патруля. — Chi sono quelli la? (Кто там у вас?)

Он отделился от своих и подбежал к задержанным. Солдаты расступились.

— Dove andate? (Куда вы идете?)

— A casa nostra, signer capitano! (Домой, господин капитан!) — сказал Андрикос, снова поднимая руку.

— Io non sono capitano, ma solo sergente! (Я не капитан, а всего лишь сержант!) — сказал тот, понижая тон.

Андрикос собирался что-то добавить, но сержант, размахнувшись, закатил одну оплеуху ему, другую отвесил Космасу. Потом схватил Андрикоса за шиворот.

— Allontanatevi immdiatamente appena io chiudo un occhio! (Пошли вон! И чтоб духу вашего здесь не было!)

Космас и Андрикос бросились бежать. За их спиной снова захохотал солдат…

Когда они свернули в переулок, Андрикос едва стоял на ногах. Его грудь поднималась и опускалась, как мехи. Чтобы не свалиться на мостовую, он схватился за Космаса.

Они шли молча. Но не из страха — страх остался где-то позади. К человеку, шагавшему рядом, Космас испытывал сейчас нечто вроде отвращения. За минувшие дни он привязался к Андрикосу, а теперь тот казался ему совсем чужим. Его паясничанье, его унижение перед итальянцами, хоть и спасло им жизнь, вызвало в душе Космаса бурю противоречивых чувств — то гнев, презрение, отвращение, то понимание и жалость.

— Дешево отделались! — произнес наконец Андрикос, явно для того, чтобы сломить лед.

Космас не ответил. Они еще раз свернули за угол, — А знаешь, другого, они, кажется… Космас и на этот раз промолчал. Тогда Андрикос взял его за руку.

— А ну, скажи мне, — мягко проговорил он, — почему ты не отвечаешь?

С минуту они смотрели в глаза друг другу. Взгляд Андрикоса выражал покорность, и Космас вдруг почувствовал себя виноватым.

— Да что ты, что ты! — пробормотал он и попытался улыбнуться.

— Но ты подумал, что я…

— Ничего я не подумал! Что ты в самом деле?

Они пошли дальше. И снова молчали. Космас понимал, что теперь должен заговорить он, но не мог придумать ничего подходящего. Наконец его осенила неплохая мысль. Он спросил:

— Далеко еще до Розалии?

* * *

Дом Розалии стоял в центре, рядом с театром, который, как сказал Андрикос, когда-то тоже принадлежал ей.

Андрикос поднялся наверх один, но сначала надежно спрятал Космаса под каким-то навесом во дворе: на площади каждую минуту мог появиться патруль.

Космасу недолго пришлось сидеть под навесом. Андрикос вскоре спустился, но, вместо того чтобы выйти на площадь, они вошли в подъезд театра.

— Грех упускать такой случай, — сказал Андрикос. — Иди сюда.

Они не стали подниматься по лестнице, а прошли в какой-то темный коридор, миновали несколько дверей и неожиданно оказались в боковом ярусе. Внизу, под ними, лежал зал, большой, холодный и пустой. Только передние ряды партера были заполнены людьми.

На сцене за длинным столом сидело человек десять мужчин и женщин. Председательское место занимал поп. Космас впервые видел настоящего попа на сцене.

— Что здесь происходит? — тихо спросил Космас, повернувшись к Андрикосу.

Тот сделал ему знак молчать и смотреть на сцену.

На сцене с краю стола, заложив ногу за ногу и упершись в стол локтем правой руки, сидел молодой мужчина в очках. Перед ним лежали какие-то бумаги. Вот он приподнял голову и громко крикнул:

— Три!

Потом, обращаясь к зрителям, спросил:

— Кто еще?

Легкий шум волной прокатился по залу, и снова воцарилась тишина. Все ждали.


Еще от автора Мицос Александропулос
Сцены из жизни Максима Грека

Мицос Александропулос — известный греческий писатель, участник антифашистского Сопротивления, автор романа-дилогии «Ночи и рассветы» («Город» и «Горы»), сборников рассказов («К звездам», «Чудеса происходят вовремя»). Ему принадлежит и крупная серия работ по истории русской культуры, в частности трехтомная история русской литературы, романы о Горьком и Чехове.Двухтомный роман Мицоса Александропулоса «Хлеб и книга» был удостоен в 1981 году Государственной литературной премии Греции. К этой же серии относится роман «Сцены из жизни Максима Грека».


Чудеса происходят вовремя

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Путешествие в Армению

Советский читатель знаком с творчеством греческого писателя Мицоса Александропулоса. В СССР не раз издавались его произведения. Новая книга этого автора «Путешествие в Армению» обращена к греческому читателю, но она представляет интерес и для советских людей, желающих поближе познакомиться с прошлым и настоящим Советской Армении. Автор знакомит читателя с ее своеобразной природой, с ключевыми моментами ее истории, с ее летописцами и поэтами, строителями и художниками. Он показывает жизнь современной Армении, успехи ее экономики, расцвет самобытной культуры.


Рекомендуем почитать
Белая земля. Повесть

Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.).  В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.


В плену у белополяков

Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.


Признание в ненависти и любви

Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.


Героические рассказы

Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.


Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.