Ночи дождей и звезд - [27]

— О, знаю. — Фиона тоже радовалась. — Чувствую себя гораздо сильнее сегодня, полна планов.

Томас улыбнулся ей.

— Расскажите нам о своих планах, — сказал он.

— Собираюсь в полицию, поговорить с начальником. Я теперь спокойна, и никакой истерики. Попрошу его помочь отыскать Шейна. Он может знать, куда Шейн направился. В Афинах мы были всего сутки по пути сюда, но ему понравилась площадь Синтагма. Возможно, Йоргис знает тамошних полицейских, которые могли бы передать ему весточку. Потом я вернусь к Элени и переоденусь. Не снимала это платье несколько дней. А потом найду Вонни и спрошу ее, надо ли помочь с детишками. — Глаза у нее сияли, и потерянное, испуганное выражение лица исчезло.

Дэвид тоже казался возбужденным.

— Собираюсь еще раз пройтись до таверны Андреаса. Он был таким джентльменом, если это слово уместно.

— Он именно такой и обрадуется вам. Передайте ему привет, ладно?

— Ладно, — пообещал Дэвид.

— Мне сегодня тоже надо кое-что сделать. Позвоню, когда они в Калифорнии проснутся. Позвоню сыну. Но прежде надо отыскать Вонни, она не была дома с прошлой ночи.

— Откуда вы знаете? — удивился Дэвид.

— Потому что обычно она бродит там с фонариком, а ночью ее не было. Но когда я ее найду, потребую, чтобы она спала в своей комнате, мне стыдно и зудно, что она живет в этом курятнике.

— Зудно? — переспросила Фиона.

— Я знаю, это отличное слово. Означает раздражение, зуд, словно муравьи бегают у тебя в штанах.

— Шейну это слово понравилось бы, — радостно подхватила Фиона.

Мужчины промолчали.

Эльза сидела у себя в номере. Зная, что не заснет, она вышла на балкон и глядела на рассвет над Агия-Анной.

Маленький городок просыпался. Затем, словно поняв, что прошедшая ночь, со всеми ее страхами и кошмарами, закончилась, она вернулась в комнату, приняла долгий душ и вымыла голову. Она надела свежее платье из желтенького ситца и села на балконе пить кофе, поглядывая на отчаливающий паром.

Он уедет в восемь утра в Афины. Она была уверена. Дитер знал, что она не уедет с ним, так зачем ждать до одиннадцати? Он не из тех, кто медлит. Клауса и остальных он отослал чартерным вертолетом вчера и знал, что теперь ее искать бесполезно. На этом балконе он ее не заметит никогда, но ей будет видно, как он уехал.

В толпе перед пристанью разглядеть его было трудно. Но она знала, что он там. Несмотря ни на что, они друг друга знали очень хорошо.

Наконец она увидела его, с растрепанными волосами, в рубашке с открытым воротом, с его вечной сумкой, с которой он почти никогда не расставался.

Он жадно искал ее в толпе, но не нашел, хотя твердо знал, что она за ним следила. Он поставил на землю сумку и поднял руки.

— Я люблю тебя, Эльза! — крикнул он. — Где бы ты ни была, всегда буду любить тебя.

Некоторые молодые люди рядом одобрительно зааплодировали. Признание в любви всегда прекрасно.

Эльза замерла. Когда маленький паром заскользил по морской глади к Пиреям, гавани Афин, по лицу ее медленно потекли слезы, капая прямо в чашку с кофе и на платье.

— Дэвид, друг мой, добро пожаловать, добро пожаловать. — Андреас был рад его видеть.

Дэвиду захотелось иметь такого отца, чье лицо светилось бы радостью при встрече с ним, а не искажалось бы от отвращения и разочарования в единственном сыне. Они говорили о вчерашних похоронах и о том, что Агия-Анна никогда больше не будет прежней.

— Вы хорошо знали Маноса? — спросил Дэвид.

— Да, мы все тут хорошо знаем друг друга, никаких секретов, все знают все. В детстве Манос приходил сюда поиграть с Адонисом и другими детьми. Они сделали качели на дереве, вон там. Он сюда сбегал от братьев и сестер, их было восемь. Адонис был единственным ребенком, поэтому мы очень радовались, когда сюда кто-то приходил поиграть с ним. Когда жена, которую забрал Господь, варила еду, она выглядывала в окошко и видела, как мальчики играют со старым псом и качаются на качелях, и она была спокойна за него. Интересно, видит ли она нас с неба, Дэвид… Видит ли, как похоронен бедный Манос… Как там живется Адонису в Чикаго, вдали от нас. Что там у нее на сердце? Оно теперь, должно быть, тяжелее камня.

Дэвиду хотелось быть таким же проницательным, как Томас. Тот сказал бы сейчас что-то умное и утешительное, он бы даже привел пару цитат из стихов, точно к месту.

Ничего подходящего в голову Дэвида не пришло.

— Знаю только про еврейский рай, да и о нем немного, — виновато сказал он.

— А в еврейском раю люди могут видеть, что происходит на земле, как ты думаешь? — спросил Андреас.

— Да, наверное, могут, но думаю, у них более широкий обзор и взгляд на вещи, они как бы видят всю картину. Я так слышал.

Странно, но это как-то успокоило Андреаса. Он даже кивнул несколько раз.

— Пойдем, Дэвид, пообедаем вместе, сегодня посетителей будет мало.

Дэвид взглянул на открытые контейнеры с блюдами, и в горле у него застрял ком. Приготовить все это и никого не дождаться.

— Никогда не пробовал такое блюдо из макарон.

— Дэвид, если не возражаешь, могу положить тебе это. Приготовил сегодня утром. Позволь предложить мусаку или кальмары? Не большая заслуга предлагать тебе то, что сделано на сегодня. — Андреас засмеялся над собой, смущенный.