Ночь Ягуара - [140]

— Их должно быть семь! — заявил он.

Затем Амелия ушла, и тут пошел дождь и поднялся ветер — разыгралась настоящая буря. Паз явился во дворец весь промокший и усталый и подал Фиделю мешок. Однако когда Фидель достал поросят, их оказалось не семь, а только шесть. Фидель разгневался.

— Так-то ты исполняешь мои приказы, Паз! — закричал он. — Я велел принести семь! Никакой свободы для Кубы!

Тогда он, несмотря на ураган, снова отправился в лес, нашел другое стадо свиней, подстрелил из лука еще одного поросенка и принес Фиделю.

— Ты хорошо поработал и можешь просить для себя любую награду, — сказал Фидель. — Проси — и будет по-твоему.

Паз задумался, а потом сказал:

— Если так, я прошу, чтобы гадкий вор, укравший моего поросенка, был пойман полицией и застрелен.

И Фидель ответил: так тому и быть. Но полиция доставила Амелию, и Паз увидел, как ее поставили перед расстрельным взводом.

— И что, они застрелили твою дочь?

— Не знаю. Я прицелился из лука в Фиделя и пригрозил застрелить его, если он ее не отпустит. Похоже, это было что-то вроде тупика, безвыходной ситуации.

— Нет, во сне она умирает. Ты знаешь, что это сон об Ошоси?

— До этого момента не знал. А откуда ты знаешь, что в нем происходит?

— Это история из тех, которые мы называем апатаки. Они повествуют о жизни ориша, когда те еще были людьми. Но в той истории Ошоси охотится на перепела для Олодумаре, бога богов, а когда его мать похищает добычу, Ошоси, чтобы снискать благоволение Олодумаре, отправляется на охоту снова. Он молит о том, чтобы его стрела поразила сердце вора, и его пожелание исполняется — он убивает свою мать. Кроме того, семерка — это цифра Ошоси, вот почему появляются семь стрел и семь поросят. А во что ты был одет во сне?

— Ну, точно не скажу. Во что-то зеленое с коричневым, вроде той униформы, которую сейчас носят на Кубе.

— Да, зеленый и коричневый — это цвета Ошоси, Владыки Охоты. Теперь ты знаешь, кто пытается заполнить твою голову. Это хорошо.

Она одарила его широкой улыбкой, что сделали и остальные посвященные женщины.

И это действительно хорошо, подумал Паз. Охотник Ошоси имел с ним сродство, ведь он и сам, в определенном смысле, был охотником, охотником на людей, пусть даже больше этим и не занимался. Тяга, если признаться, все равно осталась: недаром он и позволил вовлечь себя в охоту за магическим ягуаром. Паз вспомнил, как в botanica держал в руках маленький лук, вспомнил и другой символ Ошоси, тюрьму. А ведь и манго, любимый фрукт Паза, тоже относится к плодам, посвящаемым Ошоси.

Да, все сходилось, все было взаимосвязано. Его жена назвала бы это верным признаком душевного нездоровья, но его жены здесь не было. Здесь были только madrinas, посаженные, пока сон не сменился другим, в котором он находился в маленькой белой комнате, где одетая в белое женщина ухаживала за ним как за младенцем, но что было об этом думать, если это предопределено?

Он с интересом наблюдал за тем, как они выкладывали перед ним полукругом круглые камни, fundamentos Ошоси, содержавшие аш ориша, которому предстояло переместиться в его голову. Женщина почтительно омыла fundamentos и полила их гладкую поверхность травяным отваром. То же было проделано и с головой Паза.

В течение пяти дней Пазу не разрешалось ни говорить, ни ходить, руки его были связаны. Одурманили ли его наркотиками, он не знал, и очень скоро это перестало его волновать. Его прошлая жизнь отступала, затягиваясь туманом, превращаясь в смутное, давнее воспоминание. Реальностью были лишь эти медленные, монотонные, нескончаемые дни и ночи, полные новых и новых жертвоприношений. Santero приходил снова и снова, принося в жертву разнообразных живых существ: петухов, голубей, маленького поросенка, черного козла. Жертвенной кровью santero орошал камни, головы и конечности жертв складывал в особые глубокие глиняные сосуды, сапера. К концу пятого дня Джулия объявила, что место для приема ориша в голове Паза сформировалось.

Паз и сам ощутил это изменение, едва уловимое, но реальное, как утрата невинности. Или то чувство, которое испытываешь, впервые убив человека. Сейчас он, как ему кажется, может говорить и способен ходить, что он и делает. У него такое ощущение, будто его ноги почти не касаются пола. Пятидневный период тайного созревания закончен, настал el dia de la coronation — день венчания. Паз стал ийаво, невестой ориша.

Набросив ему на плечи богато расшитое бисером и висюльками из ракушек широкое ожерелье, collares de mazo, его отвели в главную комнату дома, превращенную в тронный зал: в одном из ее углов, задрапированном зеленым и коричневым шелком, красовался пилон — высокий, подобный трону стул, какие некогда использовались царями Ифа.

Усадив его на этот престол, они кучками сложили к его ногам манго и ямс. Воздух наполнился запахом этих плодов и перемешивался с запахом жарившегося для свадебного пиршества мяса жертвенных животных.

Среди них находилась его мать, и Паз понимал, что его прежние отношения с ней исчерпаны, что личина этакого саркастичного разгильдяя, под которой он прятался от нее всю свою сознательную жизнь, с него слетела, ибо полубогам не дано дурачить друг друга ложными обличьями.