Ночь веселья - [41]

Маркиз хотел еще раз поцеловать девушку, но Давитта остановила его.

— Я… хочу спросить…

— О чем же?

— Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж… Это так прекрасно, так замечательно… но ты уверен, что со временем я тебе не наскучу?

Маркиз молчал, и девушка добавила:

— Если бы я потеряла тебя сейчас, мне было бы невыносимо больно, но потерять тебя, будучи твоей женой, стократ горше. Наверное, я тогда умру.

Давитта заметила, что говорит почти теми же словами, что и Рози — однако она была искренна и слова ее исходили из самого сердца.

С маркизом Давитта чувствовала себя в полной безопасности. С ней ничего плохого не могло случиться, пока он сжимал ее в своих крепких объятиях. В то же время он открывал для нее новый мир, а после свадьбы стал бы всем. Без него жизнь оказалась бы пуста и не имела бы смысла.

Словно прочитав ее мысли, маркиз сказал:

— Мне очень трудно объяснить тебе это, любовь моя, но я только сейчас понял, что искал тебя всю жизнь. Я никогда не думал, что сумею найти женщину, которая будет умна и интересна, и в то же время чиста, невинна, и совсем не похожа на других, с которыми я порою развлекался.

Он вновь привлек Давитту к себе.

— Когда я впервые увидел тебя в ложе, а потом у Романо, мне показалось, будто от тебя исходит сияние. Тогда я понял, что всю жизнь искал тебя.

Давитта вздрогнула при слове «сияние»и пояснила, словно в этом была необходимость:

— Когда ты сказал, что хочешь жениться на мне, я тоже увидела вокруг тебя сияние… и поняла, что оно — от Бога.

— Дорогая моя, любимая, — нежно произнес маркиз, — мы так с тобой похожи! Должно быть, мы уже принадлежим друг другу — и чувствуем это.

Не дожидаясь ответа, он поцеловал Давитту, а потом заглянул в ясные глаза девушки, освещавшие все ее лицо с чуть покрасневшими щеками и мягкими, припухшими от поцелуев губами.

— Я обожаю тебя! — воскликнул маркиз. — И чем быстрее мы поженимся, тем быстрее ты поймешь, что теперь ты действительно в безопасности, и никто и никогда больше не сможет обидеть тебя. Давай поедем домой и скажем тетушке Луизе, что ей снова придется искать компаньонку.

— Боюсь, она будет расстроена…

— Ничего, зато теперь у нее появится племянница, — улыбнулся маркиз, беря поводья. Лошади пошли рысью.

Маркиз умело развернул экипаж и обнял одной рукой Давитту, прижав ее к себе.

— Я люблю тебя, моя прекрасная северянка, — гордо произнес он, — и знаю, что никогда не потеряю тебя, а ты — меня. Как много интересного нас ждет с тобой впереди!

Давитта склонила голову ему на руку.

— Я так счастлива, — шептала девушка, — так невероятно, невозможно счастлива… это словно чудесный сон…

— Я тоже счастлив до того, что просто не верю себе. Но тогда я тебя целую, то понимаю — ты настоящая, живая и мы стоим только на пороге любви, которая будет постепенно открываться для нас все те годы, что мы проведем вместе.

Давитта радостно вскрикнула:

— О, как красиво ты говоришь!

— Ты мое вдохновение, — улыбнулся маркиз. — Что до меня, я сам удивляюсь собственному красноречию.

В его голосе звучали насмешливые нотки, но это ничуть не походило на издевку или цинизм, прежде присущие маркизу.

Давитта заметила, что морщины на его лице разгладились, он будто помолодел. А его взгляд — это был взгляд влюбленного человека.

Добравшись до моста, маркиз отпустил Давитту и покрепче взялся за поводья, а девушка призналась:

— Когда я впервые увидела этот дом, я почувствовала, что обрету здесь безопасность… но теперь я знаю, что безопасность для меня скрыта в твоих объятиях.

Маркиз с восхищением посмотрел на нее и, улыбаясь, произнес:

— Моя любовь защитит тебя, дорогая, защитит от всех невзгод.

И когда Давитта протянула руку и коснулась маркиза, вокруг разлилось слепящее сияние любви — той любви, что ниспослана небом и прогоняет прочь все зло на свете.