Ночь в тоскливом октябре - [19]

— Сначала проверь склеп, — сказал я. — Ты заставил меня усомниться, использует он его или уже нет.

Шипучка скользнул в отверстие. Немного погодя он вернулся.

— Он там, — сообщил он, — и Игла тоже. Оба спят.

— Хорошо. Порядок. Теперь проверим церковь.

Я походил вокруг, принюхиваясь к ветру, следя за деревьями. Никого не было поблизости, никто сюда не шел.

Через короткое время появился Шипучка.

— Нет, — сказал он. — Это совершенная развалина, забитая пылью и обломками камней. Ничего не сохранилось. Нам пришлось бы начать все сначала и выстроить ее заново.

Я подошел к отверстию, протиснулся как мог далеко вперед. Оно быстро сужалось до размеров трещины, по которой только что прополз Шипучка.

— Насколько далеко ты продвинулся вглубь по этой трещине?

— Футов на десять. От нее отходят два боковых хода. Оба гораздо короче.

Похоже, ему можно было верить, я сам видел.

— Итак, что это значит? — спросил он.

— Это не то место, — ответил я.

— Тогда где же оно?

Я быстро соображал. Мне не нравилось делиться знаниями с конкурентами. Но в таком случае один реальный факт мог увести не туда, и, раньше или позже, он все равно это узнает.

Я попятился назад из отверстия, повернулся к лесу.

— Викарий Робертс хорошо маскируется под фанатичного церковника…

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Шипучка.

— Он — игрок.

— Ты шутишь!

— Нет. Он устраивает полночные службы Древним Богам прямо там, в церкви.

— Викарий?!

— Проверь сам, — предложил я ему.

— Как это влияет на схему?

— По моим расчетам, если считать викария и не считать Ларри Тальбота, то дом викария и церковь оказываются в центре схемы. Разумеется, это не окончательно, если Граф перемещается, но так это выглядит в данный момент.

— Викарий… — повторил он.

Мы вошли в лес.

— Итак, — через некоторое время произнес он, — если у Графа есть дом в другом месте или даже два, то нам надо узнать, образовались ли они до или после смерти Луны.

— Да, — согласился я. На этой точке все застыло.

Смерть, перемена жилища, уход игрока — все это смещало схему только до наступления новолуния. После него мы могли убивать друг друга или передвигаться, как пожелаем, не нарушая общей геометрии.

— Если бы нашелся способ заставить Иглу говорить, мы могли бы узнать.

— Гм, — произнес Шипучка.

Мне пришло в голову, когда мы пробирались под деревьями, что я мог ошибиться, и я только что дал ему правильную информацию. Но мне казалось, что сам факт присутствия Ларри, — наряду с тем предвидением, о котором он говорил, — оказывает слишком большое влияние на Игру, чтобы не считать его игроком, независимо от того, собирает ли он ингредиенты, плетет ли заговоры для поединка, защитные заговоры, открывающие или закрывающие — или не делает всего этого. Если его включать, вместе с викарием, — это должен быть тот старый пасторский дом, а не церковь. А многократно перестроенный дом выглядел так, что вполне мог скрывать где-то в глубине часовню или нечто такое, что было когда-то часовней.

Кроме того, было бы действительно неплохо открыть истинное лицо викария. Другие начнут прилагать усилия, чтобы сорвать его планы, когда о нем пойдет слух.

— Так как насчет наблюдения за перемещениями Графа? — спросил я.

— Давай пока не будем торопиться, Нюх, — прошипел он. — Пока нет необходимости посвящать в это остальных. У меня есть гораздо лучшая идея, как узнать о делах Графа.

— Даже в присутствии этих цыган?

— Даже так.

— Что у тебя на уме?

— Позволь мне самому этим заняться, денек-другой. Обещаю, что расскажу тебе все потом. Действительно, это было бы неплохо. Думаю, ты лучший расчетчик, чем Растов.

— Ладно. Мы не станем торопиться.

Мы расстались на опушке леса, он свернул налево, я — направо.

Я вернулся обратно к себе домой, быстро сделал обход, убедился, что все в порядке, и снова ушел из дому.

Легко было идти по следу цыган, потому что они двигались по дороге до самого места своего назначения. Им оказалось поле возле дома Ларри. Я лежал, затаившись, час или два, и наблюдал, как они разбивали шатер. Ничего существенного не узнал, но зрелище было красочное.

Потом я услыхал какие-то звуки на дороге и переключил внимание. Старомодный экипаж, запряженный двумя усталыми на вид лошадьми, приближался ко мне. Я не смотрел на него, пока он не замедлил ход и не свернул к дому Ларри Тальбота.

Тогда я оставил свое убежище в зарослях и отправился туда — как раз во-время, чтобы увидеть, как кучер помогает какой-то старухе выйти из экипажа. Я подкрался ближе, спрятался между старыми деревьями, с наветренной стороны, когда леди, опираясь на палку из черного дерева, подошла к двери Ларри. Она взялась за молоток и постучала.

Ларри быстро открыл, и между ними состоялся короткий разговор. Ветер не позволил мне разобрать их слова, но через минуту Ларри отступил в сторону, и она вошла.

Очень странно. Я обогнул дом, зашел с тыла и стал заглядывать в окна. Обнаружил их сидящими в гостиной и беседующими. Через некоторое время Ларри поднялся, ненадолго вышел, вернулся с подносом, на котором стоял графин и пара бокалов. Он разлил шерри, и они, потягивая напиток, продолжали что-то обсуждать. Это тянулось, по крайней мере, полчаса.