Ночь в Шотландии - [74]

Молодой человек кивнул, хотя по его виду можно было понять, что слова Мэри его не убедили. Он положил на стол маленький пакетик и с вызывающими нотками в голосе сказал:

— Каждую монетку я завернул отдельно, чтобы они не поцарапались.

— Спасибо, Нисон. — Эррол убрал пакет в ящик своего стола. — Я рассмотрю их внимательно сегодня вечером. Да, и поищи две другие монетки.

— Но я…

Граф поднял брови.

— Да, конечно, — покраснев, кивнул Нисон. — Я еще раз внимательно просмотрю всю упаковку.

— Спасибо.

— Мисс Херст, если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать, — раскланялся Нисон и с недовольным видом удалился.

— Я знаю, что вы уже на другом столе приготовили все для работы, — Ангус придвинул стул к краю своего стола, — но было бы удобнее, если бы вы рисовали вот здесь. И потом если у вас возникнут какие-то вопросы, я не смогу подойти туда, чтобы ответить.

— Да-да, конечно, я сейчас все принесу.

Через несколько мгновений она уже сидела с одной стороны его широкого стола, на расстоянии вытянутой руки от графа, который что-то писал.

Несколько минут они сидели молча, потом Мэри начала рисовать, останавливаясь, только чтобы с почтительным восхищением посмотреть на скипетр. «Каково это — быть королевой? Я бы носила только голубой шелк, следила бы, чтобы летом для меня всегда было мороженое, а холодной зимой — горячий чай и пирожное. Наверное, было бы весело распоряжаться людьми… в особенности одним человеком».

Мэри бросила на графа взгляд из-под ресниц. Он что-то писал твердой рукой ровным и решительным почерком, хмурил брови, дорабатывая формулировки конкретного параграфа.

В одном Нисон был совершенно прав. Ангус всегда упорно старался все сделать на совесть. Мэри видела это, читая его подробные исследования и понимая, как далеко он зашел, чтобы защитить артефакт ее брата. Это свидетельствовало о настоящей преданности, и граф Эррол проявлял эту преданность в масштабах, значительно превосходивших те, что от него ожидались.

Вот почему он по-прежнему печалится о жене. Эта мысль ранила Мэри как стекло. В какое-то безумное мгновение она даже позавидовала погибшей графине Эррол. И это просто глупо, потому что у нее была вполне хорошая, хотя и небогатая событиями жизнь. Проблема состояла лишь в том, что Мэри только теперь осознала, как быстро она проходит мимо нее.

Мэри снова бросила взгляд на графа, заметив, как красивы его пальцы, которыми он в глубокой задумчивости стучал по подбородку.

«А что бы он сделал, если бы я наклонилась и поцеловала его?» Она, конечно, не стала бы этого делать, но… «Он даст мне отпор? Или прижмет к себе, как делал это раньше?»

Эта мысль заставила Мэри вздрогнуть. Хорошо бы набраться смелости и узнать. Мистер Янг теперь может приехать в любой день, даже в любой час. Ее время рискованных приключений скоро закончится, пребывание в замке подойдет к концу, а артефакт будет доставлен в руки Уильяма в Уитби. И она вернется домой в Уитберн, подальше от стремительного, покрытого шрамами графа.

У нее образовался комок в горле, и Мэри поняла, что пристально смотрит на твердую мужественную линию его губ. «И что потом? Смогу ли я просто вернуться к прежней жизни в доме священника, после того как была здесь с ним?»

Ангус вдруг поднял голову и встретился с ней взглядом.

— Я… — вспыхнула Мэри, — я просто собиралась спросить вас, э-э… — Она посмотрела на скипетр. — Высота! Вы измеряли высоту скипетра? Если у меня будут размеры, я смогу…

Мэри замолчала, не отрывая глаз от скипетра. Ей не хотелось заканчивать свою жизнь так, как эти артефакты, которыми она восхищалась.

— На самом деле, — повернулась она к Ангусу, — это совсем не то, о чем я думала.

Все это время Ангус пытался сосредоточиться на своей работе, но, написав несколько предложений, снова подумал о Мэри, которая сидела в нескольких футах от него, и легкий запах лаванды щекотал ему нос. Это настолько сбивало его с толку, что он дважды написал одно предложение.

Ангус поднял глаза, только чтобы украдкой взглянуть на нее и сразу же вернуться к работе. Вместо этого он увидел, что ее карие глаза не отрываясь смотрят на него, горя желанием. Его тело мгновенно отреагировало.

— Но если вы думали не о скипетре, тогда о чем?

— О вас.

— И что же вы думали обо мне?

Мэри, закусив пухлую нижнюю губу ровными белыми зубами, смотрела на него из-под ресниц.

Ангус никогда не видел более чувственного взгляда, и его тело охватил жар, как только он представил, что целует эти пухлые губы и…

«Стоп! Это сведет тебя с ума и напугает ее». Чтобы не потерять самообладания, Ангус заставил себя опустить взгляд на скипетр и сделал глубокий спокойный вздох.

— Честно говоря, — хрипло сказала Мэри, — я думала о том, как вы поступите, если я вас поцелую.

Ангус даже не успел оценить воздействие этих слов, ибо когда он поднял голову, концы шарфа соскользнули вниз, и он понял, что шарф размотался и все его шрамы оказались на виду.

Ангус услышал болезненный стук собственного сердца и на короткий миг прикрыл глаза, чтобы не видеть ее лица. Мэри, наверное, скривилась от отвращения и отвернулась. Эта мысль была как нож, который воткнули и провернули в животе.