Ночь в Кэмп Дэвиде - [42]

Маквейг шагал, опустив голову и бессмысленно всматриваясь в шероховатую брусчатку. Посылать агентов ФБР рыскать по его следам и выспрашивать его друзей было со стороны Марка невероятной наглостью. От одной только мысли об этом вскипала кровь. Теперь ФБР уже, конечно, всё знает о Рите, и скоро на стол президента положат официальное донесение, бесцветное, как железнодорожное расписание. Он даже представил себе, каким языком оно будет написано.

«В результате расследования было установлено, что за двухлетний период подозреваемый многократно посещал квартиру некоей миссис Красицкой, работающей в комитете демократической партии. При разговоре с нашим агентом миссис Красицкая наотрез отказалась обсуждать характер своих отношений с подозреваемым, который посещает её квартиру, как правило, в ночное или вечернее время. Один из соседей Красицкой, мистер Поль Гриском, адвокат, показал, что перед тем, как покинуть квартиру Красицкой, подозреваемый внимательно оглядывает улицу. Будучи спрошена об этом, миссис Красицкая вышла из себя и…» Впрочем, прервал свои размышления Джим, злость её будет ничто по сравнению с яростью президента Холленбаха, когда он прочитает этот протокол.

Какой-то юноша в свитере, наверное студент Джорджтаунского университета, стоял у обочины тротуара, прижимая к уху крошечный портативный приёмник. Джим мельком подумал, что барабанные перепонки у него не иначе как из свинца: приёмник был включён на полную громкость. «Повторяем наше сообщение: президент Холленбах встретится 20 апреля в Стокгольме (Швеция) с премьер-министром СССР. Подробное сообщение будет передано по шестичасовой программе новостей. Слушайте нашу передачу!»

Мгновенье Джим стоял неподвижно, и вдруг его снова охватило мрачное предчувствие, появлявшееся всё чаще за последние дни. Не пройдёт и трёх недель, как Холленбаху придётся встретиться с непреклонным и практичным русским премьером! И где — в Швеции! Не намеренно ли Холленбах выбрал местом встречи именно эту страну, и не хитроумный ли это ход в связи с «Великим планом»? Может, выбором Холленбаха руководило то же чувство, что и в случае с кандидатурой Маквейга, когда решающую роль сыграло шведское происхождение его жены?

Внезапно Маквейг понял: встречу президента с советским премьером ни в коем случае нельзя допустить! Ведь в теперешнем своём состоянии Марк способен на что угодно! Кто знает, какими роковыми последствиями грозит эта встреча? Зучек, блестящий дипломат со стальными нервами, беззаветно преданный интересам своей страны, — и Холленбах, чей некогда блестящий ум теперь угнетён воображаемыми преследованиями, Холленбах, который теперь играет с судьбой всего человечества, как ребёнок с кубиками! Эту встречу необходимо отменить во что бы то ни стало, любым способом! А кто может отменить её, кто ещё, кроме Маквейга, способен действовать? Ведь никому ещё и в голову не приходило то, о чём Маквейг знал уже наверное. Да, теперь он уже нисколько не сомневался. Действовать немедленно! Его собственные маленькие, ничтожные тревоги ничего уже не значили перед лицом этой огромной, страшной опасности. На карту поставлена судьба нации! Мысль эта вызвала у него улыбку. Подумать только, Джим Маквейг, мотылёк — и приносит себя в жертву своей стране! Ладно, может, это и нелепо, но куда от этого денешься! Так сделай же что-нибудь, Маквейг! Сейчас, безотлагательно!

Джим неуверенно осмотрелся. На углу следующего квартала он увидел телефонную будку и быстро направился к ней. Нужно предупредить Марту, сказать, что он задержится. Он набрал номер и стал ждать, но никто не подошёл. Джим достал маленькую записную книжку, которую всегда носил при себе. Он отыскал незарегистрированный домашний телефон вице-президента О’Мэлли, снова опустил монету в щель автомата и набрал номер. К телефону подошла Грэйс О’Мэлли, её звонкий, как у певчей птицы, голос выразил удивление. В последнее время не многим важным людям в городе требовалось говорить с Патом, сказала она. Но мужа к телефону подозвала.

— Здравствуй, Джим, если это действительно ты. А я как раз собрался выпить первую за этот день рюмку. Ты говоришь, срочно? Ну, это ты брось, для меня теперь уже ничего не может быть срочного, но ты, конечно, приезжай, вы-пить-то по одной перед обедом мы с тобой всегда можем.

Уже сидя в автомобиле, Джим снова вспомнил о слежке. Он поднял глаза к зеркальцу. Серого «седана» не было, но Джим быстро убедился, что теперь его преследует такая же машина, только чёрного цвета. Чтобы проверить подозрение, Джим сделал неожиданный поворот, — чёрный «седан» не отставал. Джим подъехал к платному гаражу позади Хильтон-отеля, сунул доллар в руку служащему и через запасной выход выбежал в длинный, крытый проход, ведущий на Кэй-стрит. Там он устремился к стоянке такси, вскочил в первую попавшуюся машину и приказал водителю гнать вовсю к Капитолию, пообещав щедрые чаевые за превышение скорости. Вице-президент жил на расстоянии квартала от Конгрешнл-отеля в двухэтажном, заново отстроенном каменном доме, совсем недалеко от своей официальной резиденции. Вылезая из такси, Джим осмотрелся и с облегчением увидел, что никакого чёрного «седана» поблизости нет.