Ночь урагана - [2]

Но сейчас, десять месяцев спустя, даже регулярные поездки на большие острова не разгоняли тоску Гизелы. И она начала предпринимать попытки убедить мужа навсегда оставить Солитэр.

Делалось это довольно осторожно. Она ничего не говорила напрямую, лишь время от времени бросала внешне незаинтересованные замечания о том, что Джули нуждается в обществе сверстников, что она лишена тех развлечений, которые доступны другим девушкам в девятнадцать лет.

До сих пор Джули удавалось доказать отцу, что она счастлива там, где находится. А он, не понимая, насколько его молодой жене ненавистна жизнь на этом острове, разрушал ее дьявольские козни самыми обычными возражениями.

— Я не думаю, что Джули тоскует по вечеринкам и молодым людям. Ты же знаешь, что ей нравится жить здесь. Она находится в своей стихии. Ей доставляет больше удовольствия нырять за омарами, чем завлекать молодых людей.

— Она никогда не сможет встретить ни одного молодого человека, — услышала Джули раздраженный ответ Гизелы.

Но отец только рассмеялся и беззаботно заметил:

— Нет, просто она не думает об этом сейчас, дорогая. Еще очень много времени пройдет, пока она расправит крылышки.

Когда Джули вернулась на веранду с кофейником, полным черного кофе, Гизела курила сигарету. Именно ее пристрастие к курению привело к скандалу, произошедшему две ночи назад. Джонатан часто мягко протестовал против этой ее дурной привычки. Но позапрошлой ночью, когда он снова стал настаивать, чтобы она бросила курить, Гизела пришла в ярость.

В это время они оба были на веранде, и хотя Джули уже отправилась спать, она не могла не слышать гневных реплик, которыми обменивались супруги.

Наконец Гизела хлопнула дверью в их спальню и заперлась там. Ощущая почти физическую боль, Джули слушала, как ее отец пресмыкался перед нею, умоляя простить его и впустить в их спальню. И в конце концов, когда Гизела даже не ответила, он тихо застонал и ушел на берег.

Он не возвращался всю ночь, а вчера рано утром они с Эркюлем отправились ловить рыбу у одного из соседних островов. Они могли провести там несколько дней.

— Налей мне чашечку, — сказала Гизела зевая, когда Джули поставила поднос на стол. — Боже, что за скучное место. Ни телевидения, ни радио… ничего! Я готова просто выть от тоски.

— Только в пятницу ты была в Нью-Йорке, — напомнила ей Джули.

Коллекция картин ее отца, включающая один из портретов Гизелы, демонстрировалась в художественной галерее в Нью-Йорке, и мачеха использовала все свое влияние, чтобы Джонатан взял ее с собой.

— Ну и что же? — угрюмо заметила Гизела. — А затем мы снова вернулись в эту дыру. Я не понимаю, как ты можешь жить здесь. Это просто ненормально — отгораживаться от всего мира. Ведь ты же не хочешь быть старой девой? Но ты станешь ей, если не уедешь отсюда.

Джули ничего не ответила. Она старалась держать себя в руках, чтобы не сказать какие-то неосторожные слова, которые Гизела немедленно передала бы Джонатану. Ее мачеха обладала талантом превратно толковать самые безобидные замечания девушки. Она делала это уже несколько раз, и Джули не могла поверить своим ушам, когда отец принял на веру версию Гизелы и стал упрекать ее, Джули, за невнимание к его жене и детскую ревность.

— Если ты не возражаешь, я хотела бы провести утро в южной бухте, — сказала она, стремясь поскорее уйти.

Гизела пожала плечами.

— Как хочешь. Мне все равно. Ты плохая компаньонка, даже когда находишься здесь.

Джули достала трубку и маску для подводного плавания, надела пару потрепанных кроссовок, чтобы защитить ноги, когда будет карабкаться по лесной тропинке, ведущей через перевал в бухту на дальней стороне острова.

Назад в бунгало она возвращалась уже после полудня, на этот раз выбрав путь по берегу. Обогнув западный мыс, она с удивлением обнаружила великолепную большую яхту, бросившую якорь в лагуне. На борту никого не было видно, но судно было пришвартовано к причалу, расположенному в центре напоминающего полумесяц пляжа.

Солитэр был одним из разбросанной группы островов и коралловых атоллов, известных как Гренадины. Они, в свою очередь, были частью Наветренных островов, образующих барьер между Карибским морем и Атлантическим океаном.

Некоторые из Гренадин — Бекия, Кануан, Карриаку — были заселены. Но большинство из них представляли собой не больше чем точку на карте. Солитэр не был обозначен даже таким образом и никогда не принимал визитеров. Великолепные прогулочные яхты мелькали вдали, но в последние годы в связи с возникшим в Вест-Индии туристским бумом на расстоянии слышимости часто проплывали рыбацкие суда. Остров являлся частной собственностью, поэтому посторонние люди никогда не высаживались здесь. Именно поэтому Джонатан Темпл взял остров в длительную аренду.

Интересно, кто нарушил их уединение? — подумала Джули и заторопилась к бунгало. Она уже подходила к дому, пробираясь сквозь заросли цветущего кустарника, когда вдруг услышала смех Гизелы.

Может быть, прибывшие были друзьями ее мачехи? Людьми, которых она знала еще до замужества?

Гизела была удивительно скрытной во всем, что касалось её прошлого. Джонатан познакомился с ней на Гаити, где она работала маникюршей в одном из первоклассных отелей Порт-о-Пренса. Его визит туда должен был быть коротким, но продлился три недели, и отец вернулся домой с эффектной женой, блондинкой, всего девятью годами старше его собственной дочери.