Ночь Саммерсенда - [108]

Я беру свои ботинки и босиком иду по тихим коридорам. Солнце уже начало подниматься из-за горизонта, освещая дом едва заметными проблесками раннего света. Из окон библиотеки видно сиреневое небо, когда мы проходим мимо открытой двери. Я смотрю на пустые полки и представляю, какими они будут, когда все книги будут расставлены.

Я смотрю на стол, заваленный тетрадями, где Ариен и Кловер работали над эскизами и уроками. Я смотрю на портрет семьи Роуэна и думаю об Элане – вернувшемся назад, вернувшемся домой. Он обзавелся шрамами и изменился, его мечты пронизаны тенями. Но у него впереди целая жизнь. Будущее.

И это то, на что я теперь тоже претендую.

Дом мой, и я буду пробуждать его медленно. У меня так много времени, чтобы открыть комнаты, смахнуть пыль, вернуть все, что собиралось быть запертым навечно.

Мы спускаемся по лестнице и заходим в гостиную, медленно открывая дверь, чтобы не издать ни звука. Внутри шторы все еще задернуты, а в углах темно. Икона скрыта тенями.

Я впервые нахожусь в этой комнате с того дня, как была пропитана ядом, когда Роуэн отнес меня к иконе, чтобы я могла призвать Подземного Лорда. У меня сжимается в груди, когда я смотрю на то место, где я истекала кровью и умоляла, жила и умерла.

Я неуверенно двигаюсь к алтарю, подбирая юбки и опускаясь на колени. Но это кажется неправильным, мысль о нас со склоненными головами и прижатыми к полу руками над выцветшим пятном моей крови. Роуэн и я оба сделали здесь так много отчаянных решений. Я не хочу, чтобы это было то место, где мы сдержим наше последнее обещание Подземному Лорду.

Я колеблюсь, и Роуэн касается моего плеча. Я поворачиваюсь к нему:

– Я думаю, нам следует выбрать какое-то другое место.

Он смотрит на меня мгновение, затем кивает. Он берет свечу и зажигалку с алтарной полки и засовывает их в карман, прежде чем последовать за мной из комнаты.

Ариен на кухне, закатав рукава до локтей, замешивает тесто для хлеба на посыпанном мукой столе. Он сонно моргает, глядя на нас, когда мы входим в дверь. Его волосы в беспорядке, а глаза затуманены усталостью.

– Вы рано проснулись.

– Как и ты. – Я подхожу к нему, смахиваю пятно муки с его щеки.

– Теперь моя очередь заниматься домашними делами.

Я смотрю, как он кладет тесто в чугунную форму. Он накрывает его тканью и ставит рядом с очагом, чтобы тесто поднялось, как его научила Флоренс. Когда он смачивает тряпку и вытирает со стола рассыпанную муку, у меня возникает образ его на другой кухне. В коттедже, где воздух пах льняным маслом, где на алтаре зловеще горели свечи.

Я помню ночь, когда его магия вышла из-под контроля. Думаю о пламени и страхе, и о том, как я опустилась на колени на осколки стекла, чтобы защитить его. Когда-то я думала, что единственный способ уберечь Ариена – это подвергнуть себя опасности. Я никогда не думала – и никогда не надеялась, – что у него может быть это. Дом. Семья. Место, где его магия воспринимается как дар, а не как нечто, чего следует бояться.

Я провожу рукой по его растрепанным со сна кудрям. Он прислоняет голову к моему плечу и улыбается мне.

– Почему ты вообще сейчас не спишь?

– Мы… – Я колеблюсь на мгновение, не зная, как объяснить. Затем я расправляю плечи. Делаю вдох. – Мы идем к озеру, чтобы выполнить обязательства перед Подземным Лордом.

Ариен вздыхает и теснее прижимается ко мне головой. Затем он начинает смеяться.

– Если ты собираешься выйти на улицу, тебе могут понадобиться ботинки. На земле иней.

Я смотрю вниз на свои босые ноги и тоже начинаю смеяться. Неловко перекидываю край плаща Роуэна через руку и влезаю в ботинки. Когда я иду к двери, один из шнурков цепляется за каблук, и я падаю вперед. Роуэн хватает меня за руку, прежде чем я успеваю упасть.

– Ты действительно собиралась проделать весь путь до озера в таком виде? – Он качает головой, затем опускается на колени, чтобы завязать мне шнурки.

Я одариваю его игривой ухмылкой.

– Может быть, я просто хотела, чтобы ты снова был у моих ног.

Ариен фыркает. Он берет метлу и начинает подметать пол, бросая на нас многозначительный взгляд.

– Знаете, я вообще-то еще здесь.

Смеясь, я протягиваю руку Роуэну. Он встает, и мы выходим на улицу, в сад. У нас вырывается пар изо рта в холодном воздухе. Берега из опавших листьев усеяны крошечными кристаллами льда, а одно из деревьев опутано огромной паутиной, каждая шелковая нить усеяна бусинками росы.

Через открытые ворота все в моем саду покрыто инеем, нежным, как кружево, – кусты ежевики, цветы, ветви упавшего дерева. Я бреду по тропинке, думая обо всех семенах, которые я посажу. Как я буду медленно пробуждать сад, точно так же, как и дом.

Я хочу, чтобы Лейкседж был немного похожим на лабиринт и немного диким, так что всегда будет часть поместья, которая останется такой, какой я ее видела в ту ночь, когда приехала. Увитым виноградными лозами, полным тайн, как что-то из сказки. Я так люблю его; я не хочу полностью приручать его.

Большая часть сада сейчас оголена, а гранатовый куст представляет собой скелетообразную арку. На ходу я срываю пучки бледно-звездчатого жасмина, пока в руках не оказывается каскад цветов и листьев. Роуэн отрывает ветки от ежевики, стараясь не задеть шипы.