Ночь падающих звезд ; Три женщины - [108]

Она остановилась, опустилась на скамью и стала плакать. Плевать, что на нее уже обращают внимание. На все наплевать! И прежде всего — на этого Тобиаса!

Выплакавшись, она села на велосипед и ринулась из парка, как будто за ней гналось стадо разъяренных слонов. «А этого Тобиаса, — поклялась она, — я все же пошлю к чертям!»

Герда сложила руки на животе и закрыла глаза. Ребенок уже часто толчками давал о себе знать. И вот снова! Были моменты, когда она искренне радовалась малышке, а иногда думалось: лучше бы с этим еще подождать, ведь жизнь ее круто изменится, станет как прежде — снова взаперти в своей четырехкомнатной, в цепях нудной семейной повседневной жизни.

При мысли об этом у нее потекли слезы, хотелось в голос завыть, но в соседней комнате были дети, да и Бернд должен был вскоре вернуться. Она проглотила слезы и пошла на кухню накрывать стол. Однако из прихожей вдруг услышала хлопанье входной двери, и перед ней предстал Бернд с… букетом цветов. Он смущенно взглянул на нее, неловко сунул ей в руку цветы, словно подал шляпу, заикнулся, прежде чем сказать:

— Знаешь, сегодня продал две машины. Подумал: может, тебя немного порадуют цветы.

Он снял пальто и повесил в гардероб.

Герда была так ошарашена, что вначале не могла произнести ни слова и лишь молча смотрела, как он проследовал мимо нее на кухню, где тут же уселся за стол, чтобы уткнуться в газету.

Она принесла из гостиной вазу, прошла к Бернду и поставила букет. При этом мучительно размышляла, как на все это ей реагировать. Просто сказать «спасибо»? Или лучше восторженно воскликнуть: «О-о! Как они великолепны! Нет, ты только посмотри!..»

«Да, мы оба не привыкли к таким вещам», — с горечью заключила она. Поставила вазу на стол и просто последовала порыву своих чувств — обняла сзади Бернда, поцеловала в щеку и прошептала:

— До чего же я рада!

— А сегодня разве у тебя не вечер терапии? — спросил он.

Герда слегка замешкалась с ответом, накрывая на стол.

— Да, конечно. Но ты ведь должен был пойти в бильярдную?

Бернд хотел что-то сказать, но, помедлив, лишь кивнул головой. Собственно, он намеревался пригласить жену в кино, но теперь… словно ветер перестал дуть в его паруса. Он поднял газету и привычно спрятался за нее. А Герда, вздохнув, достала из буфета хлеб и положила на стол.

Едва они закончили с едой, как Бернд безмолвно покинул квартиру. Герда, покачав головой, печально посмотрела ему вслед: то цветы подносит, то убегает, как ошпаренный. Не муж, а загадка!

Вскоре в дверь позвонили. Симон подбежал первым, чтобы открыть. Он весело рассмеялся навстречу Ирине, протянул руки и подставил щечки для поцелуев.

— Ты сто мне плинесла, Илина? — с надеждой спросил он.

И не ошибся: Ирина достала из сумки пакетик со сладостями.

— Только раздели на троих, хорошо?

— На тлоих! — провозгласил Симон, затопав в детскую. — Илина плинесла! — Только дверь хлопнула.

— О-о! Какие великолепные цветы! — громко воскликнула Ирина, войдя на кухню, и шепотом спросила; — Неужто от Бернда?

— Конечно, от кого же еще! — констатировала Герда. Ирина широко, с ехидцей улыбнулась:

— Ну, скажем, от твоего воздыхателя, который считает беременных самыми сексуальными женщинами. К тому же ты недавно уже получала от него букет.

— Ха! Хорошенькое дело, если бы я с ними тогда пришла домой. Бернд устроил бы такую бучу — не приведи Бог! Как бы я объяснила, от кого они? — Герда натянула наконец сапоги и надела пальто.

— Сказала бы, что сама, мол, купила.

Герда так и прыснула.

— У нас, или как там — «в нашем кругу», цветы для себя не покупают. Их просто дарят, да и то очень редко, скажем, к дню рождения, к дню матери, ну, если кто лежит в больнице или… — Герда взяла в руку сумку и выразительно взглянула Ирине в глаза — Или когда хоронят кого. Вот что такое «редко».

Ирина с сочувствием повела головой.

— А у меня, видишь, не день рождения, сегодня не день матери, я не лежу в больнице, и меня еще не хоронят… Если бы знать, почему Бернд подарил мне цветы?

— Может, у него нечистая совесть? Или он снова влюблен в тебя, такое бывает, — предположила Ирина и с удовольствием вспомнила последнюю ночь с Ларсом…

Так нежно и страстно он ее уже давно не ласкал. Она все еще ощущала его горячее дыхание, его обжигающие слова, его губы, руки, которые так ее ублажали! И это вызывало ответный восторг, трепет тела, почти боль. Она закрыла глаза, и при мысли об этом по телу снова и снова пробегала дрожь.

— Бернд? Влюблен в меня? — Герда с изумлением воззрилась на Ирину. — Да, конечно же, нет. Скорей, у него нечистая совесть. — И она отправилась на «терапию».

Герда решила вначале проехать в центр города, чтобы заскочить там, на детский рождественский рынок. Она потолкалась у палаток и кое-что купила. Новые шары для елки, так как до сих пор они вешали старинные, доставшиеся ей от матери. В другой палатке она обнаружила драгоценные камни всех видов. Тут же на плакате прочитала, что каждому знаку Зодиака соответствует свой «счастливый камень». Вспомнила, что Ирина была Водолей, а Тина — Близнец.

И ее осенила мысль подарить им к Рождеству по такому камню. Для Ирины купила нешлифованный аметист, а для Тины — лунный камень.