Ночь ошибок - [115]

Свадьба графа Хокхерста и актрисы «Ковент-Гарден», состоявшаяся шестнадцать месяцев назад, явилась настоящей сенсацией, еще больше усиленной тем обстоятельством, что молодая графиня продолжила выступать в театре. Высший свет был в ужасе, но Деймон сдержал свое обещание. Его старые враги попытались использовать этот брак для сведения давнишних счетов, но Хокхерст без труда расправился со всеми. Мужчины завидовали ему, получившему в жены такое очаровательное создание, а в светских салонах Лили вела себя так же легко и непринужденно, как и в театральной гостиной. В конце концов свет принял их – как принимал редкие, а потому неопасные чудачества наиболее знатных аристократов.

Лорд и леди Хокхерст появлялись лишь на избранных лондонских приемах, но объяснялось это никак не недостатком приглашений. Наоборот, молодые супруги были повсюду желанными гостями, но они предпочитали проводить время в обществе друг друга.

Как только восторженная публика наконец отпустила Лили, она сразу же поспешила к мужу и сыну. Джеми радостно протянул к ней ручонки, и молодая мать взяла его у отца. Малыш, уже привыкший к гриму, повис на шее матери и встретил ее шумным поцелуем.

– Кажется, я начинаю ревновать, – усмехнулся Хокхерст.

– И напрасно, – улыбнулась Лили. – Ему следует поучится у отца, как целоваться.

Деймон жадно отыскал взглядом сочные губы Лили.

– Я могу хоть сейчас начать урок, – насмешливо произнес он, провожая Лили к гримерной.

– Не возражаю – но только дай мне сначала смыть этот ужасный грим.

Деймон вошел следом за женой в ее личную гримерную. Кроме обязательного зеркала, в маленькой комнате также стояли колыбель Джеми и кушетка, на которой Лили могла полежать в антрактах.

– Что ты говорил Джеми, пока я кланялась публике?

Деймон присел на кушетку:

– Мы обсуждали, как всегда, блистательную игру его мамочки.

– Самое блистательное то, что сегодня было мое последнее выступление в этом сезоне. Теперь мы можем ехать домой в Хокхилл.

На каждом спектакле с участием Лили огромный зал главного лондонского театра был забит до отказа. Зрителей влекло неслыханное: на сцену выйдет настоящая графиня; но уходили они из театра, покоренные волшебным талантом Лили. Ее популярность была настолько неоспоримой, что администрация театра соглашалась на любые условия. Молодая актриса сократила до минимума количество спектаклей со своим участием и попросила сдвинуть их вместе, чтобы иметь возможность покинуть Лондон на два месяца раньше.

Муж нахмурился.

– Разве сегодня у тебя был последний спектакль в сезоне? – тихо спросил он.

– Ну ты же знаешь!

– Да, я так полагал. Вот почему я был потрясен, услышав, как директор театра вчера хвалился, что ты согласилась каждый вечер подряд в течение двух недель играть свою любимую роль.

В глазах Лили сверкнули озорные искорки.

– Да, согласилась. У этого глупца сложилось ошибочное представление, что моя любимая роль – леди Макбет.

– Разве это не так?

– Нет. Директор был очень разочарован и опечален, узнав, что моя любимая роль – быть твоей женой и матерью Джеми. Я действительно намереваюсь играть ее в Хокхилле каждый вечер в течение шести месяцев.

На лице Деймона отразилось такое облегчение, что Лили спросила:

– Неужели ты решил, что я продлю свой контракт, предварительно не посоветовавшись с тобой?

– Да нет. Вот поэтому-то я и был так поражен.

Лили собралась уложить Джеми в кроватку, чтобы иметь возможность переодеться и смыть грим, но Деймон протянул руки, принимая у нее сына.

Передавая ему малыша, Лили поймала себя на мысли, что театральная карьера, еще недавно казавшаяся ей главным делом жизни, теперь стала для нее не так важна, как роль жены и матери.

Тяжело переживая даже краткие разлуки с сыном, она страстно желала вернуться назад в Хокхилл, где они с Деймоном провели в полной идиллии несколько месяцев до и после рождения Джеми.

Да, замужество и материнство внесли в жизнь Лили неожиданные перемены. И все же с помощью Деймона ей удалось совместить театр и семью.

С каждым днем крепли любовь и уважение Лили к своему супругу. Увидев, как обращаются со своими женами другие мужья, она поняла, насколько ей повезло. Деймон был таким предупредительным и заботливым – и, что самое главное, любящим. Лили больше не отказывалась принимать от него подарки. Делая их, Деймон получал не меньше удовольствия, чем она, их принимая. И в действительности выяснилось, какой щедрый человек милорд Хокхерст.

Переодевшись, Лили села за туалетный столик и стала снимать грим.

– Ты точно не хочешь вечером ехать на бал к леди Сефтон? – спросила она Деймона, глядя на его отражение в зеркале.

– Совершенно не хочу. Сегодня у меня только одно желание – лечь в постель со своей женой.

Он одарил ее соблазнительной многообещающей улыбкой.

Снимая косметику, Лили наблюдала за тем, как Деймон, усевшись на кушетку, играет с Джеми, думая, что он нисколько не похож на своего нелюдимого отца, не говорившего сыну ни одного ласкового слова. Наоборот, Деймон напоминал ей ее отца, с радостью посвящавшего детям все свободное время.

Джеми жадно зачмокал, и Лили взяла его покормить.

Деймон с любовью смотрел, как его сын и наследник сосет материнскую грудь.