Ночь Охотника - [131]

Драуки продолжали бежать и скрылись в последнем боковом коридоре, расположенном далеко справа от Энтрери, по диагонали. Этот туннель проходил под Кузней, Энтрери знал это, и вел к внешним туннелям нижнего уровня. В Кузне суетились темные эльфы, жестами отдавая какие-то приказания гоблинам, а те поспешно закрывали дверцы горнов и тушили пламя.

В помещении воцарилась темнота, затем стало совершенно темно – это дроу задействовали свои магические сферы тьмы в тех местах, где яркий рыжий свет просачивался сквозь щели вокруг дверей горнов.

– Далия? – тихо произнес Энтрери, решив, что, может быть, ей удалось каким-то образом совершить побег.

Он услышал с противоположной стороны помещения какой-то звук, шарканье. Вытянул шею, чтобы посмотреть, но было слишком темно. До него донесся пронзительный вопль гоблина, в котором: слышался ужас; и это испугало даже ассасина.

Уродливое маленькое существо пробежало мимо его клетки, совсем близко, он далее различил его силуэт и разглядел, что его схватил какой-то дроу: он вонзил в гоблина зубы и рвал его плоть.

Зубы? Энтрери ничего не понимал, но именно это происходило прямо у него на глазах.

С той стороны, откуда появились гоблин и дроу, раздались новые звуки, шум борьбы, полные страха вопли гоблинов, крики темных эльфов – они звали на помощь, проклинали своих врагов. «Неужели рабы-гоблины восстали?» – подумалось Энтрери.

Но мысль эта была мимолетной; потому что он услышал крик, крик дворфа, а затем вопль темного эльфа, который резко оборвался.

Мимо Энтрери прокатились еще двое дерущихся. Они задели клетку, и она начала вращаться. Он немедленно потянулся к замку, решив, что необходимо выбираться как можно скорее, но замер в изумлении, разглядев противников – двух темных эльфов. Женщина была не вооружена, мужчина яростно отбивался от нее мечом.

Снова и снова он наносил удары прекрасным оружием, нанося ей глубокие раны. Но противница, казалось, не обращала на них внимания. Она просто схватила дроу, кусала его, когти ее оставляли глубокие раны на лице мужчины. Он рубил ее отчаянно, из последних сил, и отрубил ей руку, но она продолжала драться, бросилась на него, повалила на пол, вонзила зубы в его лицо, а затем они исчезли во тьме.

Энтрери не знал, что делать, не понимал, что происходит вокруг него.

Это было какое-то безумие.

Вдалеке, за главным горном, расположенным: посредине длинной стены, возникла ослепительная вспышка, и часть помещения озарил свет. Темные эльфы, находившиеся там, закрыли глаза руками и отступили – одна женщина делала какие-то жесты руками, творя заклинание, щурясь при каждом слове, и глаза ее явно были повреждены ярким светом. Ее заклинание тьмы одолело свет, но лишь на мгновение, а затем помещение озарила вторая вспышка.

Женщина-дроу отступила, и сразу последовала атака, которую Артемису Энтрери уже не раз приходилось видеть: шипящая, голубовато-белая огненная стрела устремилась вслед за жертвой в тени, и тени рассеялись.

Раздался взрыв, стрела пронзила грудь женщины-дроу, и та рухнула на пол.

Из лука вылетела очередная стрела. Энтрери это предчувствовал и поэтому смог проследить, откуда она появилась. Он заметил лучника – дроу, пригнувшегося около мифриловой двери. Артемис Энтрери удивился: как ему удалось попасть сюда, в гущу бдительных и смертельно опасных врагов? Но ассасин не стал задумываться над этим вопросом, потому что узнал дроу – Дзирта До’Урдена, Охотника, и, узнав его, перестал удивляться.

Очередная вспышка магического света озарила Кузню, и на этот раз Энтрери удалось лучше разглядеть нападавших: дворфа, хафлинга, огромного человека, а за ними – рыжеволосую женщину, которая творила заклинания, вращаясь вокруг своей оси, и ее белое платье и черный плащ мелькали вокруг нее, подобно призрачным прядям тумана вокруг бесплотного существа. Синеватый туман курился над широкими рукавами ее платья, вокруг ее запястий, подобно физическому проявлению магической энергии, которой она повелевала.

– Нет! – выдохнул Энтрери, когда три воина одновременно швырнули перед собой какие-то небольшие предметы, похожие на камешки. Однако это были керамические шары. Ударившись об пол, они разлетелись на куски, и три сферы волшебного света озарили пещеру.

– Этого не может быть, – беззвучно произнес Энтрери.

Язычок пламени размером с горошину вылетел из пальцев женщины и направился в сторону боковой стены; взорвавшись, он образовал гигантский огненный шар, уничтоживший кучку гоблинов. Два темных эльфа метнулись к небольшим оставшимся участкам тьмы, прикрывая головы, и, бросившись на пол, в отчаянии пытались потушить горящую одежду.

А четверо нападавших продолжали наступать, и дорогу им расчищали огненные стрелы, раскидывавшие в стороны дроу, пытавшихся организовать оборону.

Они использовали свет так, как дроу использовали бы тьму, понял Энтрери, они ослепляли противника так же, как двеомер тьмы – оружие дроу – ослеплял жителей поверхности.

И, очевидно, эти четверо были не одиноки, потому что в противоположном конце Кузни продолжалась драка, дроу сражались с дроу, гоблины шли против дроу, и единственный дворф яростно размахивал руками посреди всей этой свалки. Это был дворф в шлеме с огромной пикой на макушке, в латных рукавицах с шипами и доспехах с зазубренными гребнями, дворф, покрытый кровью врагов, наслаждавшийся кровью врагов.