Ночь на хуторе Межажи. Смерть под зонтом. Тень - [33]

Гирт подождал и спросил:

– И поэтому Алберт вынужден был уйти из аспирантуры?

– Естественно! – Расма уже взяла себя в руки и продолжала с безмятежным спокойствием: – Не удивительно, что Ирене нравился Юрис, – если собственный муж неудачник…

Гирт записал в блокнот «Алберт» и, задумавшись, обвел это имя кружочком. Нет, грех было жаловаться – интересные открытия сыпались одно за другим. Придется снова расспрашивать Уласа, Ирену и ее мужа.

Рандер вышел из «будуара» вместе с Расмой. Незачем было допускать, чтоб она переговорила с Уласом до него… В зале Гирт обратил внимание, что часть гостей перекочевала в столовую. На прежних местах остались только Алберт, актриса и Зирап. Хлюпик Зирап, встретившись глазами с Рандером, аж съежился со страху, боясь, что его опять позовут на разговор.

Рандер прошел мимо камина и остановился на пороге соседней комнаты. В столовой находились Улас, Калвейт и Ирена. В ответ на предложение зайти в «будуар» муж актрисы наморщил лоб.

– Ну, что там опять?! – воскликнул он раздраженно. – Мне кажется, мы недавно обо всем уже потолковали.

Пока он нехотя шел за Рандером, сидящие в зале провожали его глазами, – актриса иронически, Алберт чернее ночи, а Зирап с облегчением и сочувствием.

После того как оба сели, Гирт подчеркнуто вежливо и в то же время чрезвычайно официально попросил:

– Расскажите, пожалуйста, еще раз, что вы делали после того, когда около девяти часов с минутами вышли из зала?

– Зачем? – с высокомерным смешком спросил Улас.

Однако Рандер почуял, что нервозности у него заметно прибавилось. – Разве в первый раз вы не успели все записать? Или у вас плохая память?

Гирт никак не отреагировал на оскорбительный тон собеседника. Усмехнувшись про себя, пояснил с неизменной любезностью:

– Нет, просто я обнаружил кое–какие неточности.

Улас кинул на Рандера острый внимательный взгляд, затем, видно, решил круто изменить тактику. Он явно был не дурак и, несомненно, понимал, что продолжать вранье – глупо. Он коротко рассмеялся:

– Неточности… Неплохо сказано!

Улас вдруг как бы спланировал со своих высот и фамильярным, деланно дружеским тоном сказал:

– Ну, ладно, поговорим откровенно, как мужчина с мужчиной! Вы, как я понимаю, уже кое–что знаете… Не так ли? Иначе не стали бы заново задавать вопросы. Поймите меня! Я думаю… вернее, надеюсь – мы оба придерживаемся того мнения, что мужчина всегда должен оставаться джентльменом и что предавать даму – свинство! – Он посмотрел на собеседника, словно ждал от него подтверждения, Гирт, однако, молчал, и Улас продолжал: – Одним словом, я был не только в спальне. Убедившись, что моей жены там нет, я снова спустился вниз и, как мы условились с Расмой, заглянул к ней на кухню.

Подняв голову, «джентльмен» с вызовом посмотрел на Рандера.

Гирт спокойно спросил:

– И после этого?

– После этого мы вошли в мастерскую и… пробыли там какое–то время.

– Сколько это будет в единицах измерения времени? – В голосе Рандера послышались веселые нотки.

– Три–четыре минуты.

– Всего лишь?… А потом?

– Расма забрала на кухне какую–то посуду и заспешила обратно в зал. Я еще минуты две задержался в мастерской, покурил и потом вышел через склад.

– За этот промежуток вы никого не заметили поблизости?

– Нет! Только когда я уже направлялся в коридор, кто–то вышел из противоположной двери. Я выждал в пустой комнате, пока он поднимется по лестнице, после чего вернулся в зал.

Рандер кивнул – этот «кто–то», несомненно, был Зирап. О присутствии Ирены оба искателя уединения, пожалуй, не подозревали.

– Значит, вы утверждаете, что были также и в спальне?

– Я сказал вам об этом уже дважды!

– Почему вы вообще вмешались в семейную жизнь Инсбергов?

Улас пожал плечами, самодовольно улыбнулся:

– Случается иногда! Разве с вами этого не бывает?… Ладно, ладно, только не говорите, что здесь вопросы задаете вы! По совести, ваш ответ меня нисколько не интересует. Если хотите, я сделал это потому, что моя жена… Да что объяснять – жена есть жена. – Он махнул рукой: – Не я первый и не я последний! Насколько мне известно, к уголовной ответственности за это никого не привлекают.

– И как, по вашему мнению, а также по мнению Расмы, все эти осложнения должны были разрешиться? Что вы намеревались делать дальше?

– Дальше, – замялся Улас, затем вдруг рассвирепел. – Знаете, это наше с Расмой личное дело! Если на то пошло, вы не имеете никакого права копаться в чужой жизни!

Гирт сокрушенно покачал головой:

– Стоит ли так волноваться, товарищ Улас… Хорошо, оставим это. Скажите, как Инсберг реагировал на ваши отношения с его женой?

– Юрис? По–моему – никак!… Вряд ли он вообще об этом знал.

– Н–да. Вам с Юрисом никогда не случалось повздорить?

– Не помню… Может быть, и случалось. По пустякам.

– А сегодня?

– А, вот куда вы гнете? – Улас зло засмеялся. – Ничего подобного не было и в помине! Между прочим, если вас это интересует, с Юрисом сегодня ссорился Алберт!

– Так. Когда?

– Во второй половине дня, когда мы осматривали хутор. Случилось это под самый конец. Все разбрелись кто куда. Я прошелся в сторону леса, случайно оглянулся и увидел, что Юрис и Алберт стоят у старого хлева – в том конце, где растет большой клен – и ругаются на чем свет стоит!