Ночь на хуторе Межажи. Смерть под зонтом. Тень - [34]

– Из–за чего?

– Подробностей я не мог расслышать, слишком далеко отошел. Кроме того, у хлева лаял и бесновался Полкан или как его там. Но видно было, что они сцепились крепко. Алберт прямо кипел, размахивал руками, казалось, вот–вот схватит Юриса за грудки!

– И чем это кончилось?

– Я не стал смотреть. Нашел это весьма забавным и пошел дальше своей дорогой. А позже встретил обоих во дворе вместе с остальными.

Рандер прикинул. То, что рассказывал Улас, было похоже на правду. Он вспомнил, что сам примерно в это же время примкнул к стайке, бродившей по саду. Ни Юриса, ни Алберта там не было и мужа актрисы – тоже. Но…

– Вам известно, – наконец спросил он, – что Алберт уже раз был судим?

– Что он сидел? Конечно, кто же об этом не знает!

– Ах вот как…

Уласа вдруг словно подхлеснуло, и он ударил кулаком по подлокотнику кресла.

– Слушайте, с меня хватит! Я уже сказал вам, что не убивал Юриса! В конце концов это оскорбительно!

Рандер спокойно посмотрел распалившемуся гостю в глаза.

– Я никогда и не говорил, что это сделали вы.

– Да, не говорили, – потому что у вас, естественно, нет никаких доказательств! Но вы так думаете !

Гирт пожал плечами:

– А это, в свою очередь, уже ваше предположение. И у вас тоже нет никаких доказательств… – Он закрыл блокнот. – Ладно, у меня как будто бы все.

Улас встал и, взглянув сверху вниз на Рандера, барским тоном изрек:

– Я надеюсь, что это было в последний раз!

Гирт лукаво улыбнулся:

– У англичан, говорят, есть выражение: «You never know» – никогда ничего нельзя знать наверняка…

Улас поморщился:

– К вашему сведению, к иностранным языкам я питаю отвращение с детства! Кроме того, в школе меня пичкали немецким… И наконец, – мы не англичане!

– Конечно, конечно, – кивнул Гирт. – Это я просто к слову сказал.

Оставшись один, Рандер хотел было закурить, но обнаружил, что у него кончились спички, положил сигарету на стол и остался сидеть, погруженный в свои мысли. Картина отношений между Уласом и Инсбергом была достаточно ясна. На этот раз возник не обычный треугольник, а четырехугольник. Нет – даже пятиугольник или еще лучше – шестиугольник, словом, целая геометрическая система!

Вот так номер!

Гирт открыл в блокноте новую страничку и написал посредине нее «Юрис», затем рядом справа – «Расма». Подумав, он чуть выше написал «Ирена», «Алберт», а внизу под Инсбергами – «Дина» и «Улас».

Обвел имена четырехугольниками, каждую супружескую пару соединил горизонтальной линией, потом провел вертикальные линии от Ирены к Юрису и от Расмы к Уласу. Образовалась фигура, похожая на букву «S».

Отныне картина стала легко обозримой. Опасными для Инсберга могли стать те, кто находился в правой стороне схемы: у всех троих были причины желать его смерти. Актриса отпала с самого начала, у Ирены, не говоря уже о других обстоятельствах, свидетельствующих в ее пользу, не было и мотива, если только Юрис не собирался ее бросить, но то были притянутые за волосы абстрактные рассуждения, лишенные какого–либо практического значения.

Рандер поднял голову и насторожился: ему послышалось, что голоса за стеной в столовой зазвучали громче и взволнованней. Вскоре они затихли, и Гирт снова занялся схемой.

Расма и Улас… Теперь ясно, почему Расма на юбилей мужа пригласила актрису еще и сама – безусловно, чтобы обеспечить приезд своего возлюбленного… Пока подозрения против Уласа по–прежнему оставались в силе. То, что труп Юриса обнаружил именно он, могло быть сделано с умыслом, чтобы отвести подозрения. А если допустить, что руки на кухне действительно мыл Зирап, то убийце понадобилось еще меньше времени, чем высчитал вначале Гирт. Но чем больше задумывался он над фактами, тем больше склонялся к мысли, что Улас не мог совершить преступление без участия Расмы, по меньшей мере, она должна была об этом знать. В то же время подозрения, притом самые серьезные, стали сгущаться над Албертом. Принимая во внимание связь Юриса с Иреной и характер ее мужа… И вдобавок последняя новость – ссора Алберта с Юрисом… Да, с Албертом дело обстояло неблагополучно!

Едва Рандер решил, что сперва поговорит с Иреной, а лишь потом с самим Албертом, раздался стук в дверь. Он прозвучал весьма корректно: смело, но ненавязчиво. И Гирт невольно загадал, кто бы это мог быть? Расма, скорее всего, вообще не стала бы стучать, Алберт определенно пренебрег бы этим. Ирена поскреблась бы в своем духе – нервозно и пугливо. Примерно так же и Зирап. Зато Улас наверняка забарабанил бы более начальственно и нетерпеливо. Значит, актриса? Или Калвейт?

– Пожалуйста! – откликнулся Гирт.

Вошел Калвейт. Он тщательно затворил за собой дверь, затем повернулся к столу, и Рандер, вставая, заметил, что толстяк взволнован.

– Извините, что я вас беспокою, – сказал он, приближаясь и поднимая ладонь, на которой блестел какой–то металлический предмет. – Посмотрите, что мы нашли!

Глава седьмая

Уже протягивая руку, Гирт понял, что Калвейт принес микрофон. Гирт осторожно, двумя пальцами взял диск за края и осмотрел. С первого взгляда ему стало ясно, что микрофон испорчен – сломана мембрана.

Посмотрев на Калвейта, Гирт спросил:

– Где?