Ночь кровавой луны - [40]

Ванцов стоял у подъезда. Увидев нас вдвоем, он опешил.

– Это еще кто? – спросил он, неодобрительно разглядывая моего спутника.

– Это важный свидетель, – пояснила я. – Поговорим о нем потом. И я попробую все тебе объяснить, но сначала нам надо найти одну вещь… Думаю, она должна быть где-то в квартире. Просто вы ее не нашли.

Мы шагнули в подъезд. Я продолжала крепко держать маленького извращенца за руку. Да он почему-то и перестал пытаться бежать. Наверное, все-таки понял, что это совершенно бесполезный труд!

* * *

Ступеньки поскрипывали под тяжестью наших шагов. «Как и в тот день», – подумала я, невольно оглядываясь на моего спутника. Он выглядел бледным и насмерть перепуганным.

– Ты тут был?

Он вздрогнул от моего вопроса, произнесенного почти шепотом.

– Нет, – поспешно затряс он головой. – Я тут не был.

«Слишком ты поспешно замотал башкой, – отметила я про себя. – Или и в самом деле боишься?»

– Тогда почему ты так нервничаешь?

– А кто вас знает, – проворчал он. – Может, вы извращенцы. Может, вы меня тащите в притон…

– Ох, вот уж про это не надо, – попросила я насмешливо. – Сдается мне, ты и сам нас способен затащить в какой угодно притон, и при этом удивлены будем мы, а не ты.

– Вы, тетенька, все выдумываете!

– А фотографии? – напомнила я. – Ты на них не производишь впечатления человека, недовольного жизнью!

Ванцов открыл дверь и жестом пригласил нас внутрь:

– Прошу!

Мы вошли. Парень окончательно растерялся, теперь он пытался сделать вид, что здесь в первый раз, но по его глазам я без особенного труда догадалась, что это не так.

– Поставь чайник, – попросила я его.

Он уверенно шагнул в сторону кухни. «Ну, вот, что и требовалось доказать…»

Поймав мой взгляд, он приостановился и спросил капризным голосом:

– А где тут кухня?

– А я подумала было, что ты знаешь об этом лучше меня… Я-то тут, в отличие от тебя, нахожусь впервые…

Ванцов взглядом показал на кухню. Чтобы туда попасть, надо было пройти по коридору, мимо того самого места, где была убита Маша.

Я не сводила с него глаз.

Проходя мимо зеркала, около которого Игорь нашел труп своей жены, мальчишка вздрогнул и втянул голову в плечи. Опасливо обойдя это место, он облегченно вздохнул и пошел дальше.

– Зачем ты его притащила? – спросил Ванцов.

– Чтобы было кому ставить чайник, – усмехнулась я. – Всему свое время, да? Я думаю, сюда придется пригласить еще несколько человек. Чтобы понять все это до конца… Но сначала я попытаюсь найти это.

– Да что?

– Ванцов, как ты думаешь, женщина, которая мучается внутренними противоречиями, должна кому-то поверять то, что ее мучает? Вернее, скорее не кому-то, а чему-то?

– Ага, – догадался Ванцов. – Ты говоришь о дневнике?

– Конечно, дорогой. Именно о нем-то я и веду тут речь!

Он усмехнулся. О, эту улыбочку я прекрасно научилась уже понимать! «Чем бы дитя ни тешилось»…

– И что ты там собираешься найти?

– Ванцов, – не выдержала я, – в кухне сейчас находится маленький мальчик с порочными наклонностями. И мне думается, если ты поднапряжешься, то узнаешь от него много интересного про то, как «тешатся» современные детишки! Так что займись этим парнишкой сам, а? Ты же понимаешь, что моя невинность может сильно пострадать от его откровений! А я пока займусь поисками «смысла». Пойдет?

– И при чем тут этот парень?

– При том, что тешился он в обществе одного типа, которого я подозреваю в убийстве Марии Тумановской, – спокойно ответила я.

Больше мне говорить ничего не потребовалось. Ванцов вскочил и рванул на кухню, наконец-то предоставив мне самостоятельность.

* * *

Ну и задача у тебя, Саша!

Я осмотрелась. Комната была обычной, разве что картины на стенах отличали ее от большинства других комнат.

Моя задача была трудной. Было бы глупо думать, что ванцовские «орлы» не обыскали тут каждый уголок, просмотрев все до мельчайших подробностей, но…

Ну, ладно. Не стану я впадать в отчаяние, тем более что во мне проснулась Диана-охотница.

Пробежав беглым взглядом по полкам с книгами, я махнула рукой. Тут все было тщательно проверено, о чем свидетельствовал некоторый беспорядок – том из собрания сочинений Чехова почему-то торчал в обществе красненьких книжиц Вальтера Скотта, а Сэлинджера эти вандалы вообще забросили наверх, к женским романам.

На всякий случай я просмотрела книги, но, как и ожидалось, никакого дневника там не было.

В прикроватной тумбочке притаилась осиротевшая косметика, в основном «Орифлейм», и мне стало ужасно грустно, потому что теперь эта косметика была никому не нужна. Интересно, почему люди так устроены? Они мужественно держатся до тех пор, пока перед их глазами не появится какая-нибудь трогательная мелочь, способная довести их до отчаяния!

Дневника там тоже не было.

Может быть, ты просто ошиблась, Саша? И нет никакого дневника. Или его нашел преступник и уничтожил, как улику.

Я села в кресло и задумалась.

Кресло было почему-то жестким ближе к основанию.

Резать картины я не буду, это уж точно. Придется оставить надежду и согласиться с тем раздражающим меня заверением, что я дитя. Похоже, мы немного проигрываем.

Если я не найду хоть какое-то подтверждение моим безумным догадкам, мы проиграем, как «Аргентина – Ямайка – 5:0!».