Ночь, когда шел дождь - [38]

Кристен, взволнованная близостью Джошуа и красотой его полунагого тела, еще более яркой в потоке солнечных лучей, прикусила нижнюю губу.

– Джошуа, ты должен найти способ, иначе нам с Тедди придется уехать, – несмело начала она. – Я как-нибудь прокормлю его, но мы не можем продолжать жить в атмосфере войны, как делали это до сих пор. Нельзя допустить, чтобы Тедди снова страдал.

– Ты права, – согласился Джошуа, – мы должны найти путь к цивилизованным отношениям, и мы найдем его. – Он любовным взглядом окинул ее фигуру, и Кристен могла поклясться, что в его глазах стояли слезы. – Но, Крис, я уже скучаю по тебе. Пожалуйста, решай все побыстрее и возвращайся ко мне.

Море страдания разделяло их, и Кристен очень хотелось снова броситься в объятия Джошуа, но она понимала, что поступить так сейчас означало бы согласиться с полным подчинением ему, а на этот раз она должна была быть абсолютно уверена, что это отвечает интересам их всех.

– Я постараюсь, – пообещала Кристен после долгой паузы, – но прямо сейчас не могу дать никаких обещаний.

Увидев, как помрачнел Джошуа при этих словах, Кристен поняла, что обидела его своим последним заявлением, но она хотела быть честной и справедливой, а это было совсем не так легко.

– Есть еще один вопрос... – Нерешительно кашлянув, Джошуа подошел ближе.

– Какой?

– Ты могла забеременеть после этой ночи?

До этой ночи, за исключением первого и последнего раза, когда они были близки, Кристен тщательно предохранялась. Однако возвращаясь в Галвестон, она совсем не собиралась возвращаться в постель Джошуа.

– Ну, – почувствовав, что краснеет, с неловкостью ответила Кристен, – существуют бабушкины сказки о том, что кормящая мать не способна зачать. Но мой доктор сказал, что это возможно.

– Ты сочтешь меня эгоистом, – заявил Джошуа с потемневшими от боли и горечи глазами, – но я очень надеюсь, что так и есть.

Тяжело дыша, Кристен мрачно смотрела на него и просто явственно ощущала, как невидимая веревка обвивается вокруг нее, привязывая ее к Джошуа. Ей вдруг захотелось накинуться на него и колотить в грудь, проклиная его бессердечно жестокое желание удержать ее. Но в следующую секунду Кристен осознала, что хочет наброситься на него только потому, что жаждет, чтобы он взял ее за руки, прижал к себе и окутал той всепожирающей страстью, которая сжигала их всю эту ночь.

– Джошуа, – обреченно сказала Кристен, – ведь на самом деле ты никогда не хотел, чтобы мне было легко уйти от тебя, правда?

– Правда, – откровенно признался Джошуа, потянувшись за своей рубашкой.

Позже, направляясь на работу в своем «бронко», Джошуа размышлял над последними событиями. Ночь, проведенная с Кристен, была восхитительна, но утром, почувствовав, что она снова отдаляется от него, Джошуа повел себя жестоко. Его замечание, что ему хотелось бы, чтобы она забеременела, вообще перешло пределы дозволенного. У него никогда и в мыслях не было таким способом заставить Кристен быть с ним. Пусть она никогда не слышала от него таких слов, но он всегда хотел, чтобы она осталась с ним только по собственному желанию.

Сейчас Джошуа ясно понял, что Кристен продолжала отдаляться от него потому, что он настаивал на сближении и пытался снова управлять ее жизнью. Она была права, обвиняя его в том, что он подавляет ее. «Как бы я сам чувствовал себя, оказавшись в ее положении, когда кто-то попытался бы таким же образом распоряжаться моей жизнью?» – спросил себя Джошуа. То, что он ужасно боялся потерять Кристен, безусловно, совсем не оправдывало его диктаторского поведения, и, видимо, только излишняя гордость не позволяла ему немного отступить со своих позиций. «Будь осторожен, Брейди», – предупредил себя Джошуа, понимая, что, оставаясь таким же самоуверенным, он может навсегда отпугнуть от себя Кристен.

Когда после работы Кристен, как обычно, везла Тедди на прогулку, ее голова все еще была полна нерешенными проблемами. Тедди, очевидно, снова вернулся в нормальное состояние, он хорошо ел и днем, и в пять часов, когда Кристен вернулась с работы. Ида сообщила, что весь день малыш был «сущим ангелом», и Кристен была всему этому очень рада. Гуляя с Тедди, Кристен все время со страхом думала о предстоящей встрече с Джошуа. После утренней ссоры и установившегося затем своего рода перемирия она не видела Джошуа, однако, хорошо его зная, надеялась, что он не станет требовать от нее больше, чем она готова ему дать.

Резко остановившись, Кристен огляделась по сторонам и обнаружила, что, сама того не ведая, прикатила коляску к постоянно притягивавшему ее дому Ричардса на Семнадцатой улице. Сегодня она смотрела на величественное старинное здание со странной тоской. Восхитительный аромат цветов витал в окружавшем ее воздухе, а прилетавший с залива теплый ветерок шелестел у нее над головой листьями старого дуба. Вспоминая, как она была ошеломлена, впервые увидев Джеймса Ричардса, Кристен снова мысленно вернулась к тому времени, когда много лет назад нашла его фотографию. Несколько дней она рассматривала фото, а затем однажды, в отсутствие матери, обыскала всю квартиру, чтобы найти свое свидетельство о рождении, которое вызвало у нее еще больше вопросов. Ей понадобилась целая неделя, чтобы решиться подойти к матери и, показав ей документ, потребовать рассказать о том мужчине. «Ладно, я отвечу тебе, – с горечью согласилась мать. – Что ты хочешь знать о нем?» После этого разговора Кристен не хотелось больше ни о чем спрашивать у Стеллы Морган.