Ночь генерала - [61]
Что ж, мне пора. Готовься к дороге, готовься к моему обвинению. Виновен ты так, что виновнее и не бывает…
Я слышу тебя, Васич.[19] Не уходи. Наконец-то ты понял. Я поддерживаю и твои слова, и твое обвинение. Я, Милан Недич, предатель, который опозорил Сербию, так вы поносили меня из леса. Теперь-то вы поняли, что к чему, правда, теперь уже поздно. В недобрый час, генерал Михайлович! Никогда мне не нравились ни твоя заносчивость, ни твое упрямство. Ты требовал еще до войны реформы армии и государства. Надеялся косметическими средствами устранить гниль и заразу. Неужели что-то было бы иначе, послушайся я тебя тогда? Хорваты предали бы нас так же, как они нас и предали, а мы были бы не в состоянии остановить Гитлера. Тебе это не стало ясно даже после нашего молниеносного поражения. Легче всего было отказаться признать капитуляцию и скрыться в лесах. Ты захотел стать Мессией. Новым Карагеоргием. У тебя разыгралась фантазия, а народный эпос и гусли помутили твой разум. Ты решил пойти по пути девяти мертвых Юговичей, а я, предатель, старался сохранить жизнь всем девяти. Слушай меня, генерал. Ведь я тебе завидовал, мое сердце тянулось к тебе, но разум привел меня к тому, что вы считали позором. Из двух возможностей – моей службы немцам и минимума миллиона жизней сербов, которых мой отказ от роли квислинговца обрек бы на смерть, – я выбрал первую. Перед тобой никогда не было такого страшного выбора. Отдать свою жизнь за Отечество легко, потому что смерть это боль, длящаяся одно мгновение. Гораздо труднее и дороже отдать за Сербию свою честь, потому что позор вызывает боль даже в могиле.
Зачем ты поднял восстание и положил в могилы столько сербов? Ведь ты же знал, что плетью обуха не перешибешь. Неужели ты думаешь, что твои гайдуки повлияли на исход сражений под Москвой, Сталинградом или Курском? Не воображай, что в падении Берлина есть какая-то твоя заслуга. Нужно было выждать, пока великую войну закончат великие силы. Ты виновен в сотнях тысяч наших напрасных смертей. Ты погубил собственного сына. И Наталию. И Младена. И Йоцу Грома. Что это был за офицер! Если бы все эти покойники сегодня были живы, они не позволили бы ордам Тито и Сталина попирать Сербию.
Тито вообще бы не было. Его создал ты. Он по твоему следу пошел в твои леса. Он состязался с тобой в смерти. Разница между вами только в том, что ты сознавал цену крови и старался не лить ее как воду. Но этим можно только успокоить совесть, а вины это не снимает. О наказании я не говорю. Наказание здесь. Мы оба из-за твоей косовской славы кладем головы на одну и ту же плаху, под один и тот же топор.
А вообще-то, ты не принимай особенно близко к сердцу некоторые слова Драгиши. Васич и здесь остался брюзгой. Он повсюду остается таким, каким и был всегда. Пшик. Он слишком много в жизни блуждал и менял направления. Это оставило свои следы. Чего только он не начинал с жаром, а ничего не кончил так, как хотел. Это его мучает. Он смешивает смерть и свои все еще живые нереализованные земные амбиции. Мертв, а хочет писать. И воевать. Хочет организовать на небе «Сербский культурный клуб».
Разумеется, такому мертвецу здесь тоскливо. Бог спокойствие не дарует. Его надо заслужить. Человеческое счастье и совесть здесь идут вместе.
Вина, Дража, прощается только в том случае, если добро перевешивает зло. Говоря военным языком, если в целях и намерениях мы не были эгоистичны и жестоки и если наши добрые дела перетягивают по весу наши грехи.
Подсчитай все, сложи, отними и будешь знать результат до рассвета. Обвинения Драгиши суровы, но справедливы. Вряд ли ты сможешь их опровергнуть. Тебя будут защищать обвинения Минича и Крцуна. Твои палачи будут тебя защищать. Этого достаточно?
Много грехов и у меня. По отношению к семье, к друзьям, к врагам. По отношению к своей офицерской присяге. По отношению к многим погибшим по воле немцев и по моей воле. И, конечно, по отношению к тебе.
Однако, число тех, кому я спас жизнь в сто раз больше. Они – моя защита. Из-за них я попрал свою генеральскую гордость, свое сердце, свою честь и свое имя. Поэтому мне здесь не тоскливо и не тяжело, как Драгише. Из уст по крайней мере полумиллиона сербов, которым мое предательство сохранило жизнь, до меня доносится: аллилуйя, аллилуйя!
Каково тебе, Дража, будет завтра? Это зависит от того, скольких людей заставит загоревать и заплакать весть о твоей гибели. Будет ли их больше, чем тех, кого ты сделал несчастными и которых твоя смерть обрадует?
Во всяком случае, мне все это видится так. Но уже пора. Приготовься. Еще немного, и мы с тобой встретимся. Жду тебя, генерал.
– Эй, постойте! Не уходите. Не бегите от меня. Вернитесь. Не оставляйте меня одного. Вернитесь. Вернитесь…
«Да я же вслух говорю! С кем? Здесь же никого нет! Я весь в поту, я не понимаю… Черешня здесь, а Елица давно ушла. Откуда в камере свет? Это не лампа, не огонь, не солнце. Я не могу смотреть в это сияние, а хочется, и кажется, что лечу.
Да, я слышу Тебя. И вижу. Их двоих нет, но Ты здесь. Останься еще ненадолго…
Исчез. Это был Он. Конечно, Он. Я узнал Его. Он прикоснулся к моей руке и исчез.
Предлагаемые в этой книге воспоминания защитника Ленинграда Василия Афанасьевича Головко свободны от политических красок, от стратегических выводов и полководческих размышлений. Это личные свидетельства рядового солдата, одного из тех, кому посвятил свои мемуары Маршал Победы Жуков. Воспоминания о трудных днях блокады, о боевых буднях защитников города, о командирах и сослуживцах, о первой фронтовой любви. И может быть потому, что написанные строки не претендуют на профессиональный литературный стиль, они читаются с неподдельным интересом, с глубоким доверием к искренности автора.
Автор книги — машинист, отдавший тридцать лет жизни трудной и благородной работе железнодорожника. Героическому подвигу советских железнодорожников в годы Великой Отечественной войны посвящена эта книга.
Сергей Сергеевич Прага родился в 1905 году в городе Ростове-на-Дону. Он участвовал в гражданской и Великой Отечественной войнах, служил в пограничных войсках. С. С. Прага член КПСС, в настоящее время — полковник запаса, награжденный орденами и медалями СССР. Печататься, как автор военных и приключенческих повестей и рассказов, С. С. Прага начал в 1952 году. Повести «План полпреда», «Граница проходит по Араксу», «Да, был…», «Слава не умирает», «Дело о четверти миллиона» и многие рассказы о смелых, мужественных и находчивых людях, с которыми приходилось встречаться их автору в разное время, печатались на страницах журналов («Уральский следопыт», «Советский войн», «Советская милиция») и газет («Ленинское знамя» — орган ЗакВО, «Молодежь Грузии», «Молодежь Азербайджана» и др.)
Никогда не забудет советский народ замечательные подвиги героев Малой Земли, в течение семи месяцев отстаивавших плацдарм Мысхако близ Новороссийска. Оборона этого плацдарма, находившегося в тылу врага, значительно облегчила в сентябре 1943 г. войскам Советской Армии в короткий срок ликвидировать новороссийскую группировку противника и приступить к освобождению Крыма. Брошюра эта представляет собой не военно-оперативный разбор боевых действий, а живой рассказ о стойкости и мужестве советских людей.
Франтишек Ставинога — видный чешский прозаик, автор романов и новелл о жизни чешских горняков и крестьян. В сборник включены произведения разных лет. Центральное место в нем занимает повесть «Как надо умирать», рассказывающая о гитлеровской оккупации, антифашистском Сопротивлении. Главная тема повести и рассказов — проверка людей «на прочность» в годину тяжелых испытаний, выявление в них высоких духовных и моральных качеств, братская дружба чешского и русского народов.
Книга представляет собой сборник воспоминаний. Авторы, представленные в этой книге, родились в 30-е годы прошлого века. Независимо от того, жили ли они в Советском Союзе, позднее в России, или в ГДР, позднее в ФРГ, их всех объединяет общая судьба. В детстве они пережили лишения и ужасы войны – потерю близких, голод, эвакуацию, изгнание, а в зрелом возрасте – не только кардинальное изменение общественно-политического строя, но и исчезновение государств, в которых они жили. И теперь с высоты своего возраста авторы не только вспоминают события нелегкой жизни, но и дают им оценку в надежде, что у последующих поколений не будет военного детства, а перемены будут вести только к благополучию.