Ночь для двоих - [77]

Филберт».

— Это он был бродягой, — сурово сказал Вир. — Должно быть, он дал твоей тете четкие указания, как с ним встретиться.

Грудь Элиссанды сжало в тисках. Она лишилась способности дышать. За четыре дня до суда ее дядя средь бела дня выследил тетю.

А что в это время делала Элиссанда? Открывала душу бесчувственному ублюдку — своему супругу лорду Виру.

Тот же самый супруг вручил ей бокал с виски:

— Пей!

Крепкий напиток обжег пищевод, Элиссанда снова поднесла к губам бокал, но он был пуст.

— Я хочу еще.

— Не сейчас. У тебя нет привычки к крепким напиткам.

Она приложила прохладный бокал ко лбу.

— Я ничего не понимаю. Все это не имеет смысла. Она же была не одна. Дядя не схватил ее за горло и не выволок за ворота. Почему она отправилась за ним по собственной воле?

— Должно быть, он пригрозил, что убьет тебя или нас обоих.

— Он беглый преступник. За ним охотятся. Он не сможет, даже если очень захочет, причинить нам какой-нибудь вред.

— Ты не знаешь его так хорошо, как она.

С этим Элиссанда не могла согласиться.

— Я прожила с ним всю жизнь.

Маркиз окинул ее странным взглядом, словно она корова, которую вот-вот поведут на бойню.

— Может быть, ты сядешь? Мне необходимо тебе кое-что рассказать.

Ему нужно ей что-то сказать? О ее дяде?

Неожиданно перед глазами замелькали события последних недель. Сотни крыс, наводнивших дом леди Кингсли, очень умный человек, прибывший в Хайгейт-Корт под маской идиота. Он беспрепятственно шатался по дому, а спустя всего лишь несколько дней у полиции оказалось достаточно доказательств, чтобы арестовать дядю. Какова вероятность того, что эти события случайны?

Элиссанда села. Или у нее попросту подогнулись колени.

— Ты имеешь к этому какое-то отношение, не так ли? Ты оказался в моем доме не потому, что у леди Кингсли возникла проблема с крысами. Ты искал доказательства против дяди?

— Я вижу, прошлое можно пропустить, — легко сказал Вир.

— Ты работаешь на полицию?

Он надменно поднял бровь:

— Разумеется, нет. Хотя я иногда оказываю помощь полиции.

Леди Вир потерла пальцем переносицу.

— Что ты хотел мне сказать?

— Ты знаешь, как они познакомились?

— Если верить ему, с его стороны было сплошное милосердие и сострадание. Он вернулся из Южной Африки очень богатым человеком. А она была девицей в беде, отец которой умер в нищете после краха банка, а сестра стала шлюхой. Дядя, естественно, спас ее от такой же участи.

— Возможно, они познакомились только после его возвращения из Южной Африки, но я считаю, что он нацелился на нее задолго до этого.

Элиссанда почувствовала, как в ней что-то надломилось. Она была уверена, что знает все о тете и дяде.

— Почему ты так думаешь?

— Картины в Хайгейт-Корте. Фредди проследил происхождение аналогичной картины, созданной, вероятно, в конце шестидесятых годов. Вчера я ездил в Кент, чтобы взглянуть на нее. Там тоже изображен ангел и человек. Ангел — в белом, а мужчина — в восторге на коленях. У ангела лицо миссис Дуглас. Художник — я думаю, это твой дядя, — продал картину, когда собирал деньги для поездки в Южную Африку.

— Он поехал в Южную Африку за ней?

— Возможно, не за ней, но, во всяком случае, она оказала на него серьезное влияние. Это похоже на навязчивую идею.

Леди Вир встала. Она была не в состоянии усидеть на месте.

— А что случилось потом?

— Он потерпел неудачу. Твоему дяде не хватает или везения, или деловой хватки, или и того и другого. Но кое-кто, кого он знал, нашел богатую жилу и хвастался всем, кто соглашался его слушать. Этот человек собирался возвращаться в Англию, чтобы насладиться своим обретенным богатством. Этого человека звали Эдмунд Дуглас.

Элиссанда поняла, на что он намекает, и не желала больше слушать такие вопиющие оскорбления. Но ей следовало знать все.

— У меня есть основания полагать, что твой дядя убил настоящего Эдмунда Дугласа по пути из Южной Африки в Англию. Вернувшись, он сам сделался Эдмундом Дугласом, воспользовался его рекомендательными письмами и женился на твоей тете под чужим именем.

Элиссанда думала, что ничего худшего уже не может быть сказано. Но теперь бокал выпал из ее руки и покатился по ковру.

— Были посланы запросы в Южную Африку. Люди, знавшие Эдмунда Дугласа, утверждают, что он говорил с сильным ливерпульским акцентом и у него был шрам на лице под левым глазом, оставшийся после старой драки.

— Почему? Почему больше никто не заподозрил, что мой дядя — самозванец?

— Он умен. Поселился в уединенном месте, общался редко и никогда не возвращался в Южную Африку. Возможно, он также убил единственную родственницу Эдмунда Дугласа, оставшуюся в Англии.

Элиссанда задрожала.

— Я думаю, что твоя тетя узнала.

Леди Вир изо всех сил сжала пальцами спинку стула.

— Ты уверен, что мне больше нельзя виски?

Маркиз налил ей еще. Элиссанда осушила бокал так быстро, что почти не ощутила жжения.

— Как тетя могла все узнать?

Он окинул ее долгим взглядом.

— Не знаю. Люди иногда узнают самые разные вещи в браке.

— И это все твое объяснение?

— Это мое объяснение того, почему твой дядя ведет себя так... как он себя ведет. Он мнит себя романтическим героем, способным на все ради любви.

Элиссанда снова задрожала.