Ночь быстрой луны - [5]

Распахнув входную дверь, Вячеслав вышел на улицу. Пройдя несколько шагов, Гусев оглянулся — прямо за ним тянулся шлейф пара, который образовался из выдыхаемого им воздуха. Пар явно не собирался расплываться и от этого напоминал след реактивного самолёта.

Вячеслав обошёл сквер несколько раз, внимательно осматривая всё вокруг. Нигде не было заметно ни единого признака движения — мир замер, словно неожиданно превратился в статичную, трёхмерную фотографию. Гусев снял шапку и прислушался. Не было слышно ни одного привычного звука — только какие-то странные писки и громовые урчания.

Обойдя сквер вокруг памятника героям 1812 года, Гусев поравнялся с гуляющими дедом и внуком, которые, как и всё остальное, теперь застыли на месте. Вячеслав подошёл к ним вплотную и несколько раз помахал у них перед глазами рукой. В ответ не было никакой реакции, словно и старик, и мальчик превратились в каменные изваяния.

Неожиданно Вячеслав поймал себя на мысли, что ему хочется обязательно проделать над ними какую-нибудь шутку. Гусев аккуратно стащил вязаную, чёрную шапочку с головы старика и напялил её поверх коричневой, меховой шапочки мальчика. Засмеявшись, Гусев отступил на шаг назад, полюбовался на свою работу, но затем ему вновь стало страшно — окружающий мир был по прежнему мертвенно-спокойным и застывшим.

Оставив в покое старика и мальчика, Гусев зашагал по улице, внимательно осматривая всё вокруг. На улице стояли застывшие автомобили, из выхлопных труб которых вырывались замершие дымки выхлопных газов. По тротуарам «брели» застывшие прохожие. Шутки ради, Гусев стащил с головы у замершей женщины её шапку и одел на голову мужчине, шедшему сзади. Мужскую шапку Вячеслав водрузил на голову женщины. Это его вновь рассмешило и хоть немного отодвинуло страх.

Дойдя до улицы Ленина, Гусев повторил этот трюк ещё раз. Страх отступал всё дальше. Вячеславу было всё равно: спит он, сошёл с ума или же бредит. В любом случае ему было интересно и пока не происходило ничего ужасного. На мгновение у Гусева даже возникло странное чувство, будто бы он-то и является настоящим повелителем этого загадочного мира. «Если можно поменять шапки, то можно сделать и многое другое», — подумал Гусев и посмотрел на серое, не подающее никаких признаков движения небо.

Почувствовав голод, Вячеслав решил зайти в ближайший гастроном. Улица Ленина представляла собой ещё более странное зрелище: её заполонили десятки застывших автомобилей и сотни замерших в самых неестественных позах людей. Рассматривая по дороге в гастроном людей, стоящих на автобусной остановке, Вячеслав вдруг увидел мужчину, пытающегося подхватить падающую шапку. Самым странным было то, что шапка просто висела в воздухе. Гусев подхватил её и нахлобучил поверх шапки стоящего рядом милиционера. Чтобы проверить эффект невесомости, Вячеслав поджал ноги и… так и остался висеть в метре от тротуара. Вновь выпрямив ноги, Гусев отправился в гастроном, осторожно лавируя среди стоящих на остановке людей.

Вход в магазин загораживала высокая девушка, застывшая в дверях. Гусев поднял её на руки, перенёс в магазин, осторожно поставил на пол и подошёл к мясному отделу.

Перед кассой застыла продавщица — дородная, толстая тётка. С этой стороны прилавка толпились застывшие покупатели. Протиснувшись к весам, Гусев взял с чашки кусок взвешиваемой колбасы, а вместо неё положил туда банкноту в пять тысяч рублей.

То же самое он проделал в хлебном отделе и в винно-водочном, прихватив в карман в обмен на оставленную на прилавке тысячу четыре бутылки пива. «Маловато, конечно, за пиво, но, с учётом платы за колбасу — более, чем достаточно», — решил Гусев и отправился назад в управление.

Глава вторая СЛИШКОМ МНОГО ОШИБОК

Рассовав бутылки с пивом по карманам. Гусев шёл в управление, держа под мышкой хлеб и колбасу. Вокруг был всё тот же застывший, статичный город. «А вдруг всё это — навсегда?! Вдруг я просто уже обречён жить в этом остановившемся городе?!» — неожиданно подумал Вячеслав и вновь почувствовал прилив ужаса.

Гусев ускорил шаг, а затем и вовсе побежал. Появился мелкий, едва заметный ветерок.

Подбежав к управлению, Гусев резко рванул наружную входную дверь на себя и, ворвавшись внутрь, решительно дёрнул вторую — внутреннюю. Дверь легко поддалась, но её стекло неожиданно со страшным скрежетом начала прорезать вначале маленькая, а затем всё более увеличивающаяся трещина. Гусев на мгновение удивлённо остановился, но затем вновь побежал к своему кабинету.

Часть обломков стула была уже возле самого пола, остальные продолжали висеть в воздухе. Сам стул прочно застрял в двери. Гусев дёрнул дверь своего кабинета и она… разломалась на две половины. Прикреплённая к завесам часть осталась висеть на прежнем месте, а другая половина, пронзённая стулом, поплыла к Вячеславу. Сообразив, что это именно он тащит дверь к себе, Гусев отодвинул половину двери в сторону, отпустил ручку и вошёл в свой кабинет.

Сев за свой стол, Вячеслав оглянулся на Романенко. Переведя взгляд на дверь, Гусев заметил, что всё вокруг стало двигаться гораздо быстрее. Оторвавшаяся половина двери подлетела к окну, расположенному на противоположной стороне коридора, а обломки стула, достигшие пола, вновь медленно поплыли вверх. Наконец, всё задвигалось ещё быстрее и со стороны дверей раздался грохот и звон разбившегося стекла. Оторванная половина двери, выбив окно, вылетела на улицу. Обломки стула посыпались на пол. Романенко одновременно испуганно и удивлённо вскочил со своего стула и посмотрел на дверь диким взглядом.