Ночь быстрой луны - [3]

Гусев напряжённо размышлял, внешне оставаясь абсолютно безучастным. Разговор с хозяйкой квартиры был единственной ниточкой, хоть как-то связывающей Вячеслава с событиями минувшей ночи. «Значит, всё это мне не привиделось и не показалось. Во всяком случае, в квартире дома напротив и в самом деле то загорался, то гас свет. Но хозяйка говорит, что свет горел по пять-десять минут, а мне показалось, что он просто мигает. Почему? Может я лунатик? Может, сонный, но с открытыми глазами, подошёл к окну, и реальность слилась со сновидениями?! А затем пришёл в себя и лёг спать. Вполне возможно. Надо будет сходить к врачу и сказать, что замучили кошмары, хотя… Это тоже вряд ли положительно скажется на моём имидже… Но что же, всё таки, произошло? Я ведь никогда не был лунатиком! Может, сдают нервы?! Нет, здесь есть что-то ещё — что-то, пока для меня непонятное!»  — размышлял Гусев, пытаясь найти ответ на мучивший его вопрос, но, в конце концов, вновь пришёл к версии о снохождении.

Дверь отворилась и в кабинет вошёл Романенко:

— Привет, Слава! Что скучаешь?

— Тут не до скуки — о «ликёрке» думаю. Сегодня Попов о встрече просил.

— Он ещё вчера всем надоел. Но, Попов — Поповым, а с «ликёркой» действительно надо что-то делать. Думаю, что надо поставить кабинет главного инженера на прослушивание. Кстати, через полчаса нас приглашает к себе Вишневецкий и, думаю, что именно по этому поводу.

— Почему ты так решил?

— А для чего ещё? Мы с ним об этом ещё вчера говорили.

— Будем настаивать на прослушивании?

— Конечно, иначе с мёртвой точки не сдвинемся. Я практически уверен, что на этой неделе подъедет Калина из Смоленска — будет договариваться по транзиту польского спирта.

— Думаешь, запишем?

— Надеюсь.

— Запишем, если только они будут говорить в кабинете.

— Будут — они не шпионы, чтобы всего опасаться! — заверил Гусев.

— Разве что так.

Их разговор прервала противно зазвеневшая внутренняя вертушка.

— Да, — ответил Гусев, снявший трубку.

Звонил Вишневецкий и действительно предложил зайти к нему в кабинет.

Вишневецкий сидел за своим массивным столом и, по обыкновению, то ли действительно изучал, то ли делал вид, что изучает бумаги. Гусев и Романенко остановились в дверях. Наконец, Вишневецкий поднял на них глаза и предложил садиться по обе стороны от небольшого столика для посетителей, пристыкованного параллельно к его столу. Когда они сели, Вишневецкий заметил:

— Завтра осмотр противогазов и личного оружия. Сразу — с утра. После обеда — стрельбы. К осмотру надо почистить личные пистолеты — можно на работе, а можно и дома. И смотри, Романенко, чтобы не было, как в прошлый раз — сам шеф может придти.

— Понятно, Артём Фёдорович, — кивнул Романенко.

— Тебе и в прошлый раз было понятно! — проворчал Вишневецкий.

Было ясно, что у подполковника плохое настроение и он не особенно старается скрывать это от подчинённых. И Гусев, и Романенко понимали, что всё связано с «ликёркой», но Вишневецкий почему-то пока избегал касаться этой темы в разговоре.

— Вячеслав, я подготовил на тебя бумагу, — сказал подполковник и показал Гусеву белый лист тыльной, пустой стороной. — Интересную и приятную бумагу.

«Наверное, представление на майора», — догадался Гусев.

— Но пока я её не понесу на подпись к шефу и она пока не пойдёт в Минск. А знаешь почему, Вячеслав? — зрачки в глазах у Вишневецкого сузились и он стал похож на разъярённого кота, приготовившегося к прыжку.

— Нет, Артём Фёдорович, — ответил Гусев.

— Потому, что в понедельник шефу звонили из Минска. Дело о ликёро-водочном заводе взял под контроль сам Президент. И если в ближайшее время мы не проведём задержание группы, занимающейся контрабандой спирта в Смоленск, мы не только об этой бумаге не будем говорить, но, вполне возможно, придётся говорить о другой работе. Я объясняю понятно?

— Вполне, — кивнул Гусев.

— Так точно! — подтвердил Романенко.

— Что планируете делать — доложите?! — потребовал Вишневецкий и положил лист бумаги, который он только что показывал Гусеву, на стол тыльной стороной вверх.

С одной стороны Вишневецкому было под пятьдесят, с другой же его возраст внешне было трудно определить — высокая спортивная фигура, волевое лицо и хищный, ястребиный нос выдавали в нём большую энергию и физическую силу. Общее впечатление немного портила обширная лысина, но под фуражкой или кепкой она была незаметна и в верхней одежде Вишневецкий выглядел лет на сорок максимум.

— Сегодня или завтра установим аппаратуру для внутреннего прослушивания в кабинете главного инженера. Из Смоленска сообщили, что в субботу должен приехать вор Калина. Он всё время появляется в Витебске перед вывозом очередных фур. Работаем над его связями в городе. Кроме того, установили аппаратуру прослушивания у главного инженера Барловского дома. Его основные встречи и встречи Калины по возможности зафиксируем на видеоплёнку.

— Отремонтировали уже? — спросил Вишневецкий.

— Ещё позавчера, — вмешался в разговор Романенко.

— Не забудьте — в воскресенье у племянника шефа свадьба, так что с видео всё должно быть в порядке! — предупредил подполковник.

— Мы помним, — заверил Романенко.