Нобелевский лауреат - [4]
«Может быть, у меня рак? — подумал он. — Хоть бы только не толстой кишки».
Мисс Вокс сидела рядом с ним, и боковым зрением Гертельсман видел ее классический профиль. Она была права: он действительно должен больше внимания уделять своему здоровью. Уже сегодня вечером он попросит ее записать его на прием к врачу. Это не входило в ее обязанности, но Гертельсман был абсолютно уверен в том, что она обрадуется его просьбе.
Молодой бородатый писатель долго говорил какие-то умные слова. Внутренне Гертельсман даже восхитился, что он всего пару раз заглянул в лежавшие перед ним листки. С завидной легкостью бородачу удалось внушить аудитории, что она знает о Гертельсмане намного больше, чем его собственная мать. В какой-то момент ему даже стало казаться, что он здесь совершенно лишний. Он не любил читать или слушать о себе, ибо не распознавал себя в чужих речах. Оттуда на него взирал совсем незнакомый ему человек, который словно упрекал его за что-то. Что он мог сказать им о себе? А о своих книгах? Нужно ли им знать, что он не помнит имен двух третей второстепенных героев своих произведений, равно как и имена некоторых главных персонажей.
«Я ведь не тот человек», — вновь мелькнула мысль.
Сейчас ему уже не казалось кощунственным решение начать свое выступление именно этими словами. Наоборот. Идея нравилась ему все больше и больше. Будет очень эффектно, если он сначала отречется от себя, а потом расскажет им пару эпизодов из детства и писательской молодости. Он не раз так делал. А что другое ему оставалось?
Бородач закончил вступительную речь и предоставил слово издательнице. Она явно волновалась, щеки у нее раскраснелись, и Гертельсману стало ее жаль. Может быть, у нее даже поднялось давление. Дама была приблизительно одного с ним возраста, но Гертельсману она казалась старше. А может, это и хорошо, кто знает. Издательница заявила, что после рождения сына — это второй счастливый момент в ее жизни — день, когда в Болгарию приехал Эдуардо Гертельсман. День, когда она воочию увидела человека, написавшего «Кровавый рассвет». День, когда, по ее мнению, дух мировой литературы обрел плоть и голос. Искренний человеческий голос… И так далее…
Мисс Вокс слушала, не шевелясь. Гертельсман украдкой вытащил из кармана листок с вопросами, которые публика должна ему задать. Он знал их наизусть. Тем более, что они уже давно почти не менялись. Но неожиданно ему захотелось вновь на них взглянуть. Только, неизвестно почему, буквы вдруг заплясали у него перед глазами. Из зала за ним наблюдали не менее трехсот человек. Он обвел взглядом аудиторию, словно заключив присутствующих в скобки, и мысленно попытался отодвинуть их в сторону. Это его читатели, с которыми он мог говорить только посредством своих книг. Он был для них всем. Только для них. А сейчас они были здесь, они как бы материализовались, обретя плоть и кровь. И Гертельсману вдруг захотелось, чтобы этого не было.
Молодой бородач повернулся к Гертельсману и жестом предложил ему начать.
В зале наступила гробовая тишина.
Гертельсман поднялся на кафедру и положил перед собой листок с вопросами.
«Я совсем не такой человек, каким вы меня воспринимаете», — мысленно произнес он и ему вдруг стало смешно.
Над головами людей, словно болотные испарения, клубилось любопытство, которое щекотало душу Гертельсмана.
Смех, который он едва сдерживал, был готов задушить его.
Гертельсман залпом опрокинул в себя стакан воды, который поставили перед ним на кафедре, и ее тяжесть в желудке привела его в чувство.
«Дамы и господа, — начал он. — Для меня большая честь и привилегия находиться в вашей прекрасной стране. Я впервые в Болгарии, но уже люблю ее. Мне бы хотелось тут родиться. Но так как это уже невозможно, я могу, по крайней мере, купить себе домик в одном из ваших красивых сел и, кто знает, может быть именно там я напишу свой следующий роман».
Зал взорвался аплодисментами.
Гертельсман сразу подметил недоумение мисс Вокс, а также умиление, с которым смотрела на него издательница. Словно все это читательское море вдруг покорно разлилось у него под ногами, и он уверенно зашел в его укрощенные воды. Он уже видел заголовки своих будущих интервью: «Нобелевский лауреат Эдуардо Гертельсман: я хотел бы быть болгарином» или «Эдуардо Гертельсман напишет свой новый роман в Болгарии». Со всех сторон засверкали вспышки фотокамер. Операторы, занявшие места в первом ряду, заработали в полную силу.
Автор романа «Кровавый рассвет» Эдуардо Гертельсман выдал сенсационную новость.
«Зачем вы это сделали?» — спросила его Настасья поздно вечером, когда они возвращались из ресторана в отель.
«Не знаю, — совершенно искренне ответил Гертельсман. — Что-то изнутри подтолкнуло меня».
«Попахивает дешевым трюком», — не сдавалась Настасья.
«А что не дешевое, по-вашему?»
«Литература, — резко ответила Настасья. — Книги…»
Гертельсман от души рассмеялся, по-отцовски тепло приобняв ее за плечи. Он уже не раз думал о том, что Настасья Вокс годится ему в дочери.
Будущее вдруг исчезло.
Он не понял, как и когда это случилось. Просто в один прекрасный день попытался заглянуть в будущее и увидел там пустоту. Он даже себя там не увидел… А, может быть, просто побоялся увидеть… Какую-то тень на дне… Интересно, сколько ему отпущено болтаться вот так, где-то между жизнью и смертью, будучи жертвой как чужой, так и собственной нерешительности? Разом исчезли и книги, и люди. Людей он возненавидел давно, а позднее стал испытывать ненависть и к книгам. А может быть, наоборот? Он продал свою душу. Хуже: он отдал ее даром. Однако это его совсем не смущало. Гертельсман давно понял, что душа — нечто вроде аппендикса: не знаешь, что она у тебя есть, пока не станет тебе мешать. А когда от нее освободишься, ничего не меняется. Пустота настолько мала, что там не смог бы вырасти даже зуб. Кроме того, вообще непонятно, что на самом деле означает слово «душа»? Он отдавал себе отчет, что после окончательно умерщвленной страсти к литературе, сейчас его единственной страстью были весомые и бескровные слова.
Монодрама «Мадам Мисима» болгарской писательницы Елены Алексиевой. Психологический анализ характера, участи и обстоятельств гибели классика японской литературы Юкио Мисимы.
Тупик. Стена. Старый кирпич, обрывки паутины. А присмотреться — вроде следы вокруг. Может, отхожее место здесь, в глухом углу? Так нет, все чисто. Кто же сюда наведывается и зачем? И что охраняет тут охрана? Да вот эту стену и охраняет. Она, как выяснилось, с секретом: время от времени отъезжает в сторону. За ней цех. А в цеху производят под видом лекарства дурь. Полковник Кожемякин все это выведал. Но надо проникнуть внутрь и схватить за руку отравителей, наживающихся на здоровье собственного народа. А это будет потруднее…
«Посмотреть в послезавтра» – остросюжетный роман-триллер Надежды Молчадской, главная изюминка которого – атмосфера таинственности и нарастающая интрига.Девушка по имени Венера впадает в кому при загадочных обстоятельствах. Спецслужбы переправляют ее из закрытого городка Нигдельск в Москву в спецклинику, где известный ученый пытается понять, что явилось причиной ее состояния. Его исследования приводят к неожиданным результатам: он обнаруживает, что их связывает тайна из его прошлого.
«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издаётся с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.Содержание:Анатолий Королев ПОЛИЦЕЙСКИЙ (повесть)Олег Быстров УКРАДИ МОЮ ЖИЗНЬ (окончание) (повесть)Владимир Лебедев ГОСТИ ИЗ НИОТКУДА.
«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издается с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.Содержание:Олег Быстров УКРАДИ МОЮ ЖИЗНЬ (повесть);Петр Любестовский КЛЕТКА ДЛЯ НУТРИИ (повесть)
Наталья Земскова — журналист, театральный критик. В 2010 г. в издательстве «Астрель» (Санкт-Петербург) вышел её роман «Детородный возраст», который выдержал несколько переизданий. Остросюжетный роман «Город на Стиксе» — вторая книга писательницы. Молодая героиня, мечтает выйти замуж и уехать из забитого новостройками областного центра. Но вот у неё на глазах оживают тайны и легенды большого губернского города в центре России, судьбы талантливых людей, живущих рядом с нею. Роман «Город на Стиксе» — о выборе художника — провинция или столица? О том, чем рано или поздно приходится расплачиваться современному человеку, не верящему ни в Бога, ни в черта, а только в свой дар — за каждый неверный шаг.
В сборник «Последний идол» вошли произведения Александра Звягинцева разных лет и разных жанров. Они объединены общей темой исторической памяти и личной ответственности человека в схватке со злом, которое порой предстает в самых неожиданных обличиях. Публикуются рассказы из циклов о делах следователей Багринцева и Северина, прокуроров Ольгина и Шип — уже известных читателям по сборнику Звягинцева «Кто-то из вас должен умереть!» (2012). Впервые увидит свет пьеса «Последний идол», а также цикл очерков писателя о событиях вокруг значительных фигур общественной и политической жизни России XIX–XX веков — от Петра Столыпина до Солженицына, от Александра Керенского до Льва Шейнина.
Триптих Анжела Вагенштайна «Пятикнижие Исааково», «Вдали от Толедо», «Прощай, Шанхай!» продолжает серию «Новый болгарский роман», в рамках которой в 2012 году уже вышли две книги. А. Вагенштайн создал эпическое повествование, сопоставимое с романами Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества» и Василия Гроссмана «Жизнь и судьба». Сквозная тема триптиха — судьба человека в пространстве XX столетия со всеми потрясениями, страданиями и потерями, которые оно принесло. Автор — практически ровесник века — сумел, тем не менее, сохранить в себе и передать своим героям веру, надежду и любовь.
«Это — мираж, дым, фикция!.. Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да ее вовсе не существует!.. Разруха сидит… в головах!» Этот несуществующий эпиграф к роману Владимира Зарева — из повести Булгакова «Собачье сердце». Зарев рассказывает историю двойного фиаско: абсолютно вписавшегося в «новую жизнь» бизнесмена Бояна Тилева и столь же абсолютно не вписавшегося в нее писателя Мартина Сестримского. Их жизни воссозданы с почти документалистской тщательностью, снимающей опасность примитивного морализаторства.
Безымянный герой романа С. Игова «Олени» — в мировой словесности не одинок. Гётевский Вертер; Треплев из «Чайки» Чехова; «великий Гэтсби» Скотта Фицджеральда… История несовместности иллюзорной мечты и «тысячелетия на дворе» — многолика и бесконечна. Еще одна подобная история, весьма небанально изложенная, — и составляет содержание романа. «Тот непонятный ужас, который я пережил прошлым летом, показался мне знаком того, что человек никуда не может скрыться от реального ужаса действительности», — говорит его герой.
Знаменитый роман Теодоры Димовой по счастливому стечению обстоятельств написан в Болгарии. Хотя, как кажется, мог бы появиться в любой из тех стран мира, которые сегодня принято называть «цивилизованными». Например — в России… Роман Димовой написан с цветаевской неистовостью и бесстрашием — и с цветаевской исповедальностью. С неженской — тоже цветаевской — силой. Впрочем, как знать… Может, как раз — женской. Недаром роман называется «Матери».