Но женятся джентльмены на брюнетках - [6]

Но Дороти посоветовала мне быть поосторожнее. Она говорит, обычно портье не обращают внимания на дам из «Лиги», поскольку чаще всего они принадлежат к тому типу дам, которых в отели водят только собственные мужья. А вот если мы с Генри заявимся в отель и попросим комнату на мою девичью фамилию, портье на меня посмотрит и отправит Генри в участок за нарушение закона Манна[5].

Но от Дороти я не желаю слушать никаких советов насчет литературы. Поэтому в «Лигу» я вступила. И теперь могу писать свою книгу, не боясь того, что моя индивидуальность будет задавлена фамилией мужа.

Глава 3

Ну вот, когда я наконец занялась литературой, то решила, что не хочу уподобляться писательницам, которые не стремятся улучшить мир, а, наоборот, хотят его разрушить. Я же всегда буду стараться преподать читателям урок, и тогда мир, возможно, станет лучше. Самый важный урок можно извлечь из жизни моей подруги Дороти. Так что об этом я и решила написать. Только жизнь Дороти будет не примером для подражания, а наоборот – предостережением.

Собственно говоря, начать надо с того, что росла Дороти в убогой среде. Убогая среда отлично смотрится в кино – Мэри Пикфорд, например, вытаскивают чуть ли не с помойки, но с нее будто с гуся вода, и в конце концов она все равно выходит замуж за какого-нибудь красавчика-миллионера. Дороти хоть и сменила убогую среду на отель «Ритц», но даже проживание в «Ритце» не заставило ее отказаться от своих идеалов, потому что она только и делает, что безумно влюбляется в джентльменов, которые как без денег родились, так с тех пор их и не заработали.

Когда я сказала Генри, что хочу описать жизнь Дороти, мы с ним даже поругались. Генри, оказывается, считает, что мир будет только лучше, если ему не рассказывать о жизни такой девушки, как Дороти. Вообще-то Генри, как все великие реформаторы, придерживается широких взглядов, которые необходимы для того, чтобы видеть все происходящее с разных сторон. Он ничего не имеет против того, чтобы девушка прошла через испытания, главное – чтобы она в конце раскаялась. Генри говорит, что когда такие девушки не расплачиваются за свои ошибки, люди нравственные не могут получить удовлетворения, поскольку не наблюдают их страданий. Это же настоящая угроза христианским устоям.

В конце концов я уговорила Генри позволить мне написать эту книгу и пообещала, что он ее прочтет, а без его санкции она свет не увидит. Потому что свет она может увидеть только в том случае, если девушки перед тем, как ее прочесть, смогут быть уверены, что вынесут из чтения нечто для себя полезное.

Первое, что Дороти о себе помнит, – это что, когда она была маленькой, ее отец работал в «Тихоокеанской компании ярмарок и уличных празднеств» на побережье Тихого океана. Оказывается, всякий раз, когда «Рыцари Пифии», или литовская община, хотят устроить в каком-нибудь городке благотворительный карнавал, они обращаются в компании, которые как раз только тем и занимаются, что ездят из города в город и устраивают карнавалы. Эти компании не только устанавливают карусели, организуют цирковые выступления и торгуют куклами, нет, на мой взгляд, их основное занятие – обманывать публику. Дороти рассказывает, что после праздника «Рыцари Пифии», или литовская община, оказывались на грани разорения и долгие годы уже не могли себе ничего такого позволить.

Оказывается, в каждой карнавальной компании имеется человек, который устраивает специальное представление на потребу публике, например, надев розовое трико, прыгает со здания почты в бак с водой. В их карнавальной компании этим занимался не кто иной, как отец Дороти, мистер Шоу. Мне пришлось спросить Дороти, не страдал ли ее отец от того, что ему приходится этим заниматься? Оказалось, что однажды у него случилась накладка: он хронически пребывал в состоянии алкогольного опьянения и как-то раз, перепутав час выступления, прыгнул с крыши почты в бак до того, как в него налили воду. Дороти говорит, особого вреда ему это не принесло, поскольку в нем самом оказалось предостаточное количество жидкости.

Пока отец Дороти прыгал с крыш, ее мать жила в премиленькой квартире в Сан-Франциско. Она была настолько не приучена к семейной жизни, что никакого мужа рядом с собой выносить не могла, но время от времени в ней просыпались материнские чувства, и тогда она посылала за Дороти. И отец, препоручив Дороти заботам проводника, отправлял ее поездом в Сан-Франциско.

На вокзале Дороти встречала мама в сопровождении какого-нибудь своего богатого друга, который не отходил от нее ни на шаг. Они восторгались Дороти, покупали ей наряды, водили на бега и в рестораны и пили за ее здоровье шампанское. Но в один прекрасный момент, обычно посреди какого-нибудь праздника, мама и ее друг внезапно теряли материнский инстинкт и с каким-нибудь посыльным отправляли Дороти в квартиру. Потом мама Дороти начинала забывать приходить домой, и Дороти целыми днями сидела дома в компании повара-китайца, который только и делал, что заполнял билетики какой-то китайской лотереи. Так что Дороти очень радовалась, когда мама наконец приходила домой и отправляла ее обратно в «Карнавальную компанию».